— Я стал тем, кем стал, благодаря тому, что никогда никому ничего не прощал.
— Дерьмом ты стал. Дерьмом.
— Иди садись. Я поведу. Давай, давай, а то ты не только в тупик, но и в прокуратуру случайно заедешь.
— Так ты сам сказал сюда повернуть!
— А если б я тебе сказал «Прыгни с крыши», ты бы прыгнул?
— А ты и сказал в пятом классе.
— Ну и что хорошего-то?
— Два ребра и левая нога.
— Вот я и говорю: что хорошего-то? Дебил.
— Она после очередного эпизода, когда он был в отключке, промышленным клеем ему булки склеила.
— Какие булки?
— Ну не хлебные же. Задницу склеила.
— Ты веришь в искупление?
— В то, что хорошими делами можно загладить плохие? Верю, но примеров не встречал. Обычно плохие люди становятся ещё хуже.
— Хорошая?
— Да-да, хорошая. Антошин, хорошая — это не только большие сиськи и длинные ноги, можно быть хорошей по-другому, понимаешь?
— Можно, конечно... Только это как-то безрадостно.
Глухарёв и Антошин, угнав машину вместе с водителем
— Я уже ничему не удивляюсь.
— Ну наконец-то. Ты взрослеешь, мальчик.
— Серёж, что-то случилось?
— Случилось. Случилось нечто страшное...
— Что такое?
— Лоханул меня жулик, развёл как ребёнка. И я его теперь намерен убить.
— Ты что, вообще что ль?
— Да ну — морально, но обязательно!
