Зои уселась в кресло для посетителей у стола. Манкузо сидела с другой стороны, развернув кресло боком. Она в глубокой сосредоточенности разглядывала аквариум, стоящий у дальней стены. Шеф Манкузо была эффектной женщиной: гладкая, почти не тронутая возрастом желтовато-коричневая кожа, зачёсанные назад чёрные волосы с серебристо-белыми прядями. Она сидела боком, и родинка на губе смотрела точно на Зои.
Та посмотрела на предмет завороженности шефа. Интерьер аквариума часто менялся, следуя прихотям Манкузо. Сейчас он напоминал густой лес, грозди водорослей окрашивали воду в зелёный и бирюзовый. Туда-сюда лениво проплывали стайки жёлтых, оранжевых и сиреневых рыбок.
– Что-то с рыбками? – спросила Зои.
– Белинда сегодня в депрессии, – пробормотала Манкузо. – Я думаю, она злится, что Тимоти плавает с Ребеккой и Жасмин.
– Ну… может, Тимоти просто надо немного отдохнуть, – предположила Зои.
– Тимоти – мерзавец.

Зои побагровела, биения сердца отдавались у неё в ушах. Ей хотелось схватить этот проклятый куриный салат и засунуть туда его морду.
– Твою мать, Тейтум… Слушай, я не знаю, чем так тебе не встала. Я не поддержала твоё предложение, потому что оно идиотское. И это тебе скажет любой человек, у которого есть хотя бы кроха опыта в расследовании серийных убийств. Но да, у тебя же нет никакого опыта. Ты попал в ОПА, потому что тебя больше никуда не хотели брать. Так что переживи размеры своего члена, недержание мочи, или что ты там пытаешься компенсировать, и повзрослей. Если тебе нужна моя поддержка, тебе придётся держаться вровень со мной. А я двигаюсь быстро.

В комнате Зои в мотеле было две кровати. Одну покрывали папки с документами и фотографии, распределённые на три группы, по жертвам. Сама Зои лежала на другой, уставившись в потолок, и надеялась, что рано или поздно у парочки в соседней комнате закончатся силы. В отзывах на сайтах люди обычно писали о чистоте в мотелях, качестве обслуживания или цене. Они никогда не упоминали о тонких стенах и ощущении, что пара в комнате 13 оргазмирует прямо в ухо человека в комнате 12.

— Жаль, что ты уничтожил его пометки. Хотела бы я на них взглянуть! — к собственному удивлению, она ощутила, что говорит сердитым тоном.
— Извини, я был слишком занят — спасал твою жизнь. Обо всем остальном как-то не думал.
— Можно же было измельчить чистые листы, а исписанные оставить. Или заранее скопировать рукопись. Или...
— О чёт ты вообще говоришь? Я с ума сходил от тревоги за тебя! Ты представляешь, что мне пришлось пережить?