Разве прикажешь травам,
чтоб не искали неба?
Прощай же грусть,
И здравствуй грусть,
Ты вписана в квадраты потолка,
Ты вписана в глаза которые люблю,
Ты еще не совсем беда,
Ведь даже на этих бледных губах,
Тебя выдает улыбка,
Так здравствуй грусть,
Любовь любимых тел,
Могущество любви,
Чья нежность возникает,
Как бестелесное чудовище,
С отринутою головой,
Прекрасноликой грусти.
Есть сердечный закон у людей;
Делать свет из речной воды,
Из мечтаний — реальность,
Из заклятых врагов — друзей.
Сила моя во всем, что пока еще нравится мне.
Отворяются двери, обнажаются окна.
Беззвучный свет ослепляет меня.
И ничего не исправишь, меня обступают
Мне не нужные существа.
Твои оранжевые волосы в пустоте вселенной,
В пустоте цепенеющих стекол молчания
И темноты, где мои голые руки твое отражение ищут.
Сердце твое химерической формы,
И любовь твоя схожа с моим ушедшим желанием.
О душистые вздохи, мечты и взгляды.
Но со мной ты была не всегда. Моя память
Хранит удрученно картину твоего появления
И ухода. Время, точно любовь, обойтись не умеет
без слов.
Перевод Мориса Ваксмахера.
Нет случая,
Есть только встречи.
Ты надеялась силой своею и слабостью примирить дисгармонию встреч и гармоничность разлук.
Я упал с высоты исступления, я измучен до неузнаваемости, но я все еще замечаю вас, шумливые женщины, молчаливые звезды, я всегда вас замечу.
Безумие.
И тебя, кровь созвездий струится в тебе, их свет тебя держит. На цветах ты с цветами растешь, на камнях ты с камнями.
Белизна потускневшая воспоминаний, вся в слезах, будто в звездах.
Погиб.