Вероника Михайловна Тушнова – цитаты

Я пенять на судьбу не вправе,
годы милостивы ко мне...
Если молодость есть вторая -
лучше первой она вдвойне.
Откровеннее и мудрее,
проницательней и щедрей.

Так было, так будет в любом испытанье:
кончаются силы, в глазах потемнело,
уже исступленье, смятенье, метанье,
свинцовою тяжестью смятое тело.

Бороться так трудно, а сдаться так просто,
упасть и молчать, без движения лежа...
Они ж не бездонны — запасы упорства...
Но дальше-то, дальше-то что же?

Открываю томик одинокий -
томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе,
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит мне они предназначались.

Случается, что чувства, как листву,
Засыплет душной пылью,
И вот, в любовь не веря, я живу
И плачу от бессилья.

Но по стволу неслышно восходя,
Льнет к веткам сок древесный.
И вот довольно одного дождя,
Чтобы листва воскресла.

Навстречу сосны. Нет конца им...
День ярче, выше, горячей,
но хвойный кров непроницаем
для ливня солнечных лучей.

Лишь кое-где во мраке вкраплен
как будто золота кусок.
И с веток солнечные капли
сочатся в розовый песок.

Память сердца! Память сердца!
Без дороги бродишь ты, -
луч, блуждающий в тумане,
в океане темноты.

Разве можно знать заране,
что полюбится тебе,
память сердца, память сердца,
в человеческой судьбе?

Да, ты мой сон. Ты выдумка моя.
Зачем же ты приходишь ежечасно,
глядишь в глаза и мучаешь меня,
как будто я над выдумкою властна?

Я позабыла все твои слова,
твои черты и годы ожиданья.
Забыла все. И все-таки жива
та теплота, которой нет названья.

Она, как зноя звонкая струя,
живет во мне. И как мне быть иною?
Ведь если ты и выдумка моя -
моя любовь не выдумана мною.

Еще шуршат, звенят и шепчут капли
с листвы катясь в пахучую траву.
И каждый звук в молчанье сада вкраплен,
как зерна звезд в ночную синеву

Перед окном черемух горьких чащи,
как будто вниз упали облака.
На этот мир цветущий и звенящий
я не могу смотреть издалека.

Сколько дней не спалось, не елось,
Не плакалось мне, не пелось,
Не работалось, не гулялось, -
Все в душе своей разбиралась.
Раздала, что было хорошего,
Что не нужно, на свалку брошено,
Подмела свою душу дочиста,
Настоящее одиночество.
Настежь окна, свежо в груди...

Много счастья и много печалей на свете,
а рассветы прекрасны,
а ночи глухи...
Незаконной любви
незаконные дети,
во грехе родились они -
эти стихи.
Так уж вышло, а я ни о чем не жалею,
трачу, трачу без удержу душу свою...
Мне они всех рождённых когда-то милее,
оттого что я в каждом тебя узнаю.

От фонаря щемящий свет.
На тротуаре — листьев груда.
Осталась, верно, с детских лет
потребность эта — верить в чудо.

Твои дороги далеки,
неумолимы расстоянья,
а я, рассудку вопреки,
всё жду случайного свиданья.

Чернеет глубина ворот,
И холод облегает плечи.
Мне кажется : кто так вот ждёт,
когда-нибудь дождётся встречи.

Как часто лежу я без сна в темноте,
и всё представляются мне
та светлая речка и елочки те
в далекой лесной стороне.

Как тихо, наверное, стало в лесу,
раздетые сучья черны,
день убыл — темнеет в четвертом часу,
и окна не освещены.

Ни скрипа, ни шороха в доме пустом,
он весь потемнел и намок,
ступени завалены палым листом,
висит заржавелый замок...

А гуси летят в темноте ледяной,
тревожно и хрипло трубя...
Какое несчастье
случилось со мной -
я жизнь прожила без тебя.

Сколько же можно терять
Губы твои, русую прядь,
Ласку твою, душу твою...
Как от разлуки я устаю!

Стоит между нами
Не море большое -
Горькое горе,
Сердце чужое...

А я с годами думаю все чаще,
Что краденое счастье — тоже счастье,
Как ситник краденый — все тот же хлеб насущный,
Спасенье жизни неблагополучной.

А может, несравненно слаще даже.
Поверьте, это не в защиту кражи,
Но просто я убеждена, что сытый
Не представляет, сколько стоит ситный...

В чем отказала я тебе, скажи?
Ты целовать просил — я целовала.
Ты лгать просил, -
Как помнишь, и во лжи
Ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
Хотел — смеялась,
А хотел — молчала...
Но гибкости душевной есть предел,
И есть конец у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
Все обсудив
И все обдумав трезво,
Желаешь ты, чтоб не было меня...
Не беспокойся — я уже исчезла.