Нельзя позволять себе воспоминания, превосходящие ваши средства.
— За что пощечина? Ветру нельзя дать пощечину.
— Какие изысканные фразы.
— Это моя профессия.
— Ты поэт?
— Да.
Я всегда боялся, что ты уйдешь от меня, но вот теперь ухожу я...
Николя умирает на руках Анжелики.
Полиция не трогает сильных мира сего. Я видел тебя нищей в сене и вот я вижу тебя богатой горожанкой. Ты слишком сильна для полиции.
— Я посылал тебе цветы каждый день, ты их получала?
— Нет.
— А драгоценности?
— Нет.
— Торги за шкатулку, это было ради спасения твоей жизни, ты это знаешь?
— Нет.
— Ты хотя бы знаешь, что ты здесь благодаря мне?
— Нет.
— Ты не догадывалась, что я собирался просить у короля твоей руки?
— Нет.
— Так ты ничего не знаешь. А ты хоть знаешь, любишь ли ты меня?
— Нет.
— Тебе не надоело говорить «нет»?
— Нет.
— Хорошо, тогда тебе остается только уйти.
— Нет...
— Если Ваше Величество благословит мое намерение, я буду счастливейшим из людей.
— Мы можем все, дорогой мой Филипп, но не в наших силах приказывать сердцу женщины.
Воспоминания, сантименты, вчера, сегодня... Для меня имеет значение только завтра. Я живу будущим.
Меня называют «поэтом из грязи», потому что, во-первых, словами много не заработаешь, а во-вторых, то чего боятся, всегда стараются очернить. Они боятся самого жалкого моего памфлета, не спят ночами, только и мечтают, чтобы я замолчал.
— Куда ты уходишь? Ты меня боишься?
— Нет.
— Значит, ты боишься себя?
— Да.
Я поклялась себе, а я выполняю даже те обещания, которые даю себе сама.
— Этот тип оплёвывает двор и короля, прочтите.
— «Куда плывут наши экю, мой друг, в карман двору и...» [Анжелика смеется над продолжением]
— Если вы смеетесь, это доказывает, что он опасен.
— Я знаю, что вы сгораете от нетерпения вернутся ко двору и знаю, что вас заботит.
— Поделитесь.
— Это очень сложно: какое платье надеть, какие драгоценности, какую прическу сделать...
- 1
- 2