— Ладно, слушай, у меня созрел вопрос. Например, у тебя есть душа, и твоего брата похители пришельцы...
— Ты делаешь все, чтобы его вернуть!
— Да, все верно, но если ты не нашел ни одной зацепки и на данный момент ничего не можешь сделать, тебе надо сидеть в полумраке и страдать?!
— Да!
— Что?!
— Да, ты сидишь в полумраке и переживаешь.
— Само собой. Но нельзя ли по ходу перепихнуться с хиппующей кралей?
— Нет!
— Так в полумраке же?!
— Нет нельзя. Потому что страдания — не лампочка, на ночь их не отключить.
— А почему?
— Если бы у тебя была душа, она бы тебе не позволила.
— Так получается, иметь душу — это значит страдать?
— Да, именно так.
— Как те миллионы раз, когда ты хотел позвонить Лизе? По-твоему, страдания — это хорошо?
— Так уж устроен человек.
Бабочки, красивые при свете, в полумраке одинаково черны и похожи на крылатых тараканов.
Я согласна быть хрупкой, как призрак,
Одинокой, как снег и ковыль,
Только знать бы, как пахнут кулисы,
И вдыхать чудотворную пыль...
Только б видеть, как легкие тени
В полумраке играют весну,
И следы оставляя на сцене,
Познавать до конца глубину...
И целуя холодные зори,
Обнимать их, как млечная мгла,
Только б вновь, умирая от горя,
Умирать от любви и тепла...