Знаешь, что я думаю? Мне кажется, что в этой стране нужны только такие люди, как я, которые за гроши вкалывают на шести работах, разрываются на части и помалкивают... Ещё десять-пятнадцать лет и демократии в этой стране — конец, точнее, гуманному обществу, где люди помогают друг другу. Нам конец, мы пропали.
Лет десять-пятнадцать тому назад основными вопросами, мучившими россиян, были: «Что делать?» и «Кто виноват?» Теперь к ним прибавился третий: «Куда они все едут?».
О пробках на дорогах.
А гуманные страны ГОВНАТО
В это время бомбили Белград
На потребу ковбойского брата,
Был который большой демократ.
<...>
А гуманные страны ГОВНАТО
Объявили изгоем страну
Этих сербов,
С высот демократа
В ширину их бомбя и в длину.
Если после работы человек пребывает в раздражения, советую зайти в храм, поставить свечку, постоять десять-пятнадцать минут на службе или посидеть где-нибудь в сквере и почитать Евангелие, для того, чтобы умиротвориться. После этого пусть человек идет домой – умиротворенный и улыбающийся. Надо стараться все проблемы оставлять за дверью своего дома.
Из объяснений я ничего не понял, но постепенно привык и перестал удивляться. Я совершенно убеждён, что через десять-пятнадцать лет любой школьник будет лучше разбираться в общей теории относительности, чем современный специалист. Для этого вовсе не нужно понимать, как происходит искривление пространства-времени, нужно только, чтобы такое представление с детства вошло в быт и стало привычным.
Достоевский не знал всей правды о зле. Он считал, что если ты зарубил старуху-ростовщицу, то потом до конца жизни тебя будут грызть муки совести и, в конце концов, ты признаешься, и тебя отправят в Сибирь. А мы знаем, что можно утром расстрелять десять-пятнадцать человек, а вечером, вернувшись домой, намылить жене голову за то, что у неё скверная прическа.