%AutoEntityLabel%

S’il n’était rien de bleu que le ciel et la mer,
De blond que les épis, de rose que les roses,
S’il n’était de beauté qu’aux insensibles choses,
Le plaisir d’admirer ne serait point amer.

Mais avec l’océan, la campagne et l’éther,
Des formes d’un attrait douloureux sont écloses
Le charme des regards, des sourires, des poses,
Mord trop avant dans l’âme, ô femme! il est trop cher

Nous t’aimons, et de là les douleurs infinies:
Car Dieu, qui fit la grâce avec des harmonies,
Fit l’amour d’un soupir qui n’est pas mutuel.

Mais je veux, revêtant l’art sacré pour armure,
Voir des lèvres, des yeux, l’or d’une chevelure,
Comme l’épi, la rose, et la mer, et le ciel.

Когда б лишь небеса да море голубели
Желтела б только рожь, и только б купы роз
Бездушной красотой наш взор ласкать умели,
— Я знаю, наш восторг не знал бы горьких слёз!..

Но есть иная жизнь, есть Красота — иная, -
Улыбка горькая, в слезах поникший взор,
Милей, чем синева морей, небес простор
Нам образ женщины... Любя и обожая,

Мы обрекаем дух на вечные страданья
Но между песнями под говор струн живой
Любви отвергнутой пленяют нас рыданья!..

Спаси ж, искусство, нас, как панцирь боевой,
Чтоб милый образ мы любили без страданья,
Как синеву небес, цветов благоуханье!