Величайший шедевр создателя – это создатель.
Не звезды, галактики, танец сверхмассивных гигантов в сердцах вселенных – нет, Герберт – это то, кем ты становишься, пока играешь по нотам, неизменным и вечно новым. Это очень личная вещь бога наедине с собой… и, возможно, с трупами ряженными, в румянах и красках, трупами окоченевшими бывших версий себя.
Такой танец.
Я должен позволять себе всё, что определяет меня, и меня определяет всё, что я себе позволяю.
Над «я» бесконечна работа: внесение новых деталей, улучшение прежних, корректировки, установки, мазки…
Величайший шедевр бога, Герберт, это – бог.
Я есть то, что чувствую о себе, как себя ощущаю – лишь это определяет мир.
Мир существует лишь, чтоб я определял себя через него.
Конструктор, подаренный мною себе, чтоб измерять себя, открывать и вносить детали, как в детских книжицах скандинавов – во мне полудава, три мартышки, семь попугаев – и из всего зверинца один я реален, остальное – надуманные методы измерения себя.
Во мне столько-то войн, столько-то благотворительности, энное количество долга, пинта нежности и т. д.
Величайший шедевр создателя – это создатель.
Не звезды, галактики, танец сверхмассивных гигантов в сердцах вселенных – нет, Герберт – это то, кем ты становишься, пока играешь по нотам, неизменным и вечно новым. Это очень личная вещь бога наедине с собой… и, возможно, с трупами ряженными, в румянах и красках, трупами окоченевшими бывших версий себя.
Такой танец.