Как поработала зима!
Какая ровная кайма,
Не нарушая очертаний,
Легла на кровли стройных зданий.
Вокруг белеющих прудов
Кусты в пушистых полушубках.
И проволока проводов
Таится в белоснежных трубках.
Как поработала зима!
Какая ровная кайма,
Не нарушая очертаний,
Легла на кровли стройных зданий.
Вокруг белеющих прудов
Кусты в пушистых полушубках.
И проволока проводов
Таится в белоснежных трубках.
Мораль: когда здания исчезают, только книги могут хранить о них память. Вот почему Хемин-гуэй перед смертью писал о Париже. Потому что он знал, что книги прочнее зданий.
Если бы перед нами была только религия без ясных и точных очертаний, то общая малооформленная «религиозность», именно ввиду ее малооформленности, была бы не только бесполезна для человека, но, вероятнее всего, приводила бы ко всеобщему распаду.
Я проверяю список: резиновые трубки, бензин, пила, перчатки, наручники, колючая проволока, топор, Глэдис и мои лапы.
Мир переполнен. Стеллажи, заполненные невостребованными книгами, вопиют к читателю. Стеллажи, стеллажи, стеллажи. Лес стеллажей. Или — гектары и гектары вырубленных лесов, упрятанные внутрь зданий.
Мне довелось увидеть много библиотек по всему миру. От крошечных подвальных помещений до массивных зданий. Но какими они ни были разными, их объединяет в моих глазах одно: спокойствие.