Этот дом ничего не стоит без нашей семьи.
Это момент, когда вы узнаете, кто вы есть.
— Систему просто так не проведёшь.
— Что ж, придётся побороться с системой.
— Мистер Кэррингтон оставил чёткие инструкции касательно того, как должны пройти похороны. Его нужно облачить в просто чёрный костюм марки «Хэрроу энд Санс» и положить в простой дубовый гроб.
— Человек из народа. До последнего.
— Церковь должна утопать в белоснежных орхидеях, а гроб на кладбище Окленд должны доставить в карете, запряжённый вороными барбансоны, в сопровождении духового оркестра.
— Я погорячилась.
— Что ты предлагаешь? Свернуться калачиком и рыдать?
— Если тебе так станет легче, то да.
На вершине всегда не просто. Приходится многим жертвовать.
— Мы здесь, потому что я всерьёз решила выйти замуж. За тебя.
— Что?
— Знаю, я неидеальная и у нас всё неидеально, но я так же знаю, что чувствую тоже, что и ты.
— А твой жених не будет против?
— Майкл, я не хочу впервые пойти к алтарю с парнем, которого ненавижу. Я хочу быть с тобой. Что ещё я должна сказать? Брось, я бы встала на одно колено, но в этом платье и на каблуках я не смогу подняться.
— Ты просто сумасшедшая.
— Что? А как же три слова, которые ты мне недавно сказал?
— Я люблю тебя? Даже повторить не можешь. Если бы ты любила, то не попросила бы о таком. Да ещё с чужим кольцом.
— Это всё притворство.
— А это нет? Четыре года ты заставляла меня прятаться по углам, думаешь, я и жениться хочу так же? В тайне от всех, в Сити Холле, без друзей, бех родных, в окружении незнакомцев, стоять перед Богом, но лгать всем вокруг?
— Это уже не притворство. Мы поженимся. Будем любить друг друга. Уже любим. Я люблю тебя, Майкл. Это ты хотел услышать?
— Хотел. Да. Но не так.
— Это что, лебедь?
— Один из пяти, для фонтана.
— А как же павлины?
— Они не умеют плавать.
— Что ж, сколько будет стоить их научить?
Говоришь у каждого есть цена, Блейк Кэррингтон. Но знай одно. На меня ты ценник не повесишь.
Все мы порой ошибаемся. Но нельзя переставать пытаться.