— Отис рассказал мне о твоём курсе. Он престижный. Когда ты возвращаешься?
— Я остаюсь. Я сегодня пошла записываться в Кавендиш, но теперь не уверена, что мне надо в колледж.
— Важное решение.
— Может, просто найду постоянную работу.
— Разумно. А чем ты хочешь заниматься?
— Я хотела стать писателем. Но в писатели очень сложно пробиться, и учитель сказал, что это не для меня. А раз так, я решила не тратить время впустую. К чему все старания? Сама не знаю, почему плачу. Стала такой плаксой.
— Можешь поплакать. Это не помешает.
— Чувствую себя полной дурой. Я убедила себя, что у меня талант, что мне там самое место. А я дура набитая.
— Я тебя совсем не знаю, Мэйв, но мне кажется, что с раннего детства ты себя сама воспитываешь. И насколько я могу судить, у тебя отлично получается. Если нас с детства не окружали тепло и любовь, то, повзрослев, мы страдаем от низкой самооценки. Тебе пришлось нелегко, и подобная критика может принести боль. Но я тебе вот что скажу: nебе удалось попасть на этот курс. И наравне со всеми ты достойна того, чтобы идти по избранному пути. И тебе сейчас нужен человек, родитель, который скажет тебе собраться и уверенно идти вперед. Продолжать верить в себя. И не позволять какому-то учителю распоряжаться твоим будущим.
Я пострадаю в любом случае. Разве не лучше быть собой?
Парень, который мне не нравится, сказал, чтобы я писал от сердца,
Я не понял как это, ведь я не знал, что оно у меня есть.
Я не знал, что у меня есть сердце,
Пока ты не сказал, что целовался с незнакомым мне парнем.
И я понял, что оно у меня есть,
Ведь я подумал, что оно остановится
И почувствовав, что моё сердце может перестать биться.
Я понял, что оно было у меня всегда,
Я ничего не знал о чувствах,
Пока не понял, что теряю тебя.
Я знал, что мы не будем вечно вместе,
И ожидал этого дня
И я надеюсь, что мы сможем всё исправить.
А если не сможем,
Я буду благодарен за то,
Что теперь я знаю, у меня есть сердце.
Твоя мама классная. Почему ты не классный?
А я что говорил? Полоса — это только начало.
Рахим: Полоса не для сплочения, а ради контроля. Нас всех засунут в маленькие коробочки.
Эймс: Я думаю, это просто полоса.
Рахим: Просто полосы не бывает.
— Не хочу тратить время, изображая братскую любовь. Ты ужасен.
— Не устраивай сцен, Микаэла.
— Меня зовут Майкл! Моя жизнь не удалась. От меня ушла жена, мой сын ненавидит меня, я безработный. Но пусть лучше так, чем быть напыщенным мудаком как ты. Ты был таким в детстве, таким и умрёшь. Но самым главным мудаком был наш отец. Ты научился травить меня, чтобы он не травил тебя.
— Я перечитываю то, что Морин сказала Вам обо мне. Я думаю, что всё это правда. Я не знаю как измениться.
— Майкл, расскажите мне о своём детстве. Расскажите мне о своей матери.
— Она была тихой и нежной. Она любила готовить. От неё всегда вкусно пахло... Шампунем...
— А ваш отец?
— Отец, он... Он был другим, чем мама.
— Когда Вы плакали последний раз?
— Не помню.
— Когда разошлись [с женой] не плакали?
— Нет.
— А что приносит Вам удовольствие?
— Вы говорите о... мастурбации?...
— Нет. Вы удивитесь, но я не ставлю секс во главу угла. Я спрашиваю Вас, ЧТО Вы делаете, что заставляет Вас почувствовать удовольствие?
— Мне незнакомо это чувство.
— Очень часто, когда родитель травит ребёнка, тот ошибочно решает, что проявление чувств — это слабость. И блокирует их.
— Что я сделал не так?
— Ты издевался надо мной много лет, Адам. Я жил в тревоге многие годы. Из-за тебя я плохо относился к самому себе. А теперь мне надо поверить, что ты изменился? Мне стыдно об этом вспоминать и я не хочу повторения. Мне пришлось постараться, чтобы вернуть самоуважение, и я не хочу прятаться.