Чувствами нельзя управлять, но можно управлять действиями.
Никто не уходит от любимых без веской причины.
Мне не нужны были домашние блинчики и походы и... Ну знаешь, что там делают отцы. Я даже не знаю... Просто был бы рядом.
В ночь моего отъезда из Грейлока я поссорился с мамой. Ссора была просто ужасной. Она... Она била меня по лицу, оскорбляла и... И впервые в жизни я поднял руку, чтобы дать сдачи. Но, прежде чем ударить, я остановился, увидел своё отражение в стекле у неё над плечом. Я увидел, что готов ударить, готов её бить, пинать. И тогда я понял, что жестокость моей мамы есть и во мне. Я собрал рюкзак и уехал тогда. И не звонил, зная что позвоню и ты захочешь поехать вместе со мной, а я не мог этого позволить, я должен был защитить тебя от себя. Прости, что ранил тебя, но я сделал это, чтобы защитить тебя, также как и ты защищала меня.
— Как вообще ну...
— Просыпаться по утрам?
— Да.
— Это трудно. Ты должен напоминать себе, что ты ещё дышишь. И потом надо дать себе разрешение продолжать дышать. Последнее сложнее всего. Не знаю как у тебя, но у меня хуже всего была не скорбь. Это была
вина. Ты чувствуешь вину, что до сих пор жив, когда их больше нет. И за то, что живёшь дальше. Даже просто думаешь об этом.
— Давно чувствуешь вину?
— С самого начала. Как Пейшенс заболела.
Большинство людей, когда облажаются, первым делом боятся, как это отразится на их жизни. Но с родителями все обстоит не так. Мы просто закрываем глаза, складываем руки и молимся о том, чтобы начавшийся пожар не коснулся вас. Особенно те, кто сами разводят пожар.