Безумный день, или женитьба Фигаро

— Сюзон, ну пойдём, ну пойдем, ну пойдем, ну на несколько минут в одну из этих беседок...
— Но ведь там же темно!
— Что мы читать, что ли, собираемся?

— Но репутация-то у тебя прескверная.
— Но я же лучше, чем моя репутация, Ваше Сиятельство.

Вы здесь владеете всем, только не самим собой.

— Сынок, сынок, я должна тебе покаяться! Два слова! Я была несправедлива к твоей очаровательной жене под влиянием дурного чувства и хотя Базиль уверял меня, что она отвергла все предложения графа, мне всё-таки казалось, что они — заодно.
— Мама, что ж так сына плохо знаете, если думаете, что чисто женские разговоры могут меня поколебать?
— Сынок, это очень хорошо, что ты так в себе так уверен! Ревность — это...
— Мама, ревность — это неразумное дитя гордости или припадок буйного помешательства. А если Сюзанна мне когда-нибудь изменит, я её заранее прощаю: ведь ей столько придётся для этого потрудиться…

— С твоим умом, с твоим талантом — мог бы продвинуться по службе.
— С умом, и вдруг — продвинуться? Да что Вы, шутить что ли изволите, Ваше Сиятельство? Раболепная посредственность — вот кто всего добивается!

Пусть нет любви, зачем же ненавидеть?

Когда женщина сердится — здравого смысла в её речи не ищи!

Время — честный человек, как говорят итальянцы, а они всегда говорят правду! Вот время мне и покажет, кто мне желает зла, а кто мне желает добра.

— Милостивый государь, это вы будете нас судить?
— Конечно! А зачем же я покупал эту должность?
— Боже! Как это дурно, что должности у нас продаются!
— Да... Лучше б, если бы их раздавали бесплатно.

Пить, когда никакой жажды нет, и во всякое время заниматься любовью – вот этим, сударыня, мы и отличаемся от других животных.

— Ну поцелуй меня — тогда меня сразу осенит!
— Чтобы я целовала сегодня моего возлюбленного? А что мне завтра скажет мой муж?
— Ты представить себе не можешь, как я тебя люблю, Сюзанна.
— Ну когда Вы перестанете, несносный, твердить мне об этом с утра до вечера?
— Как только я получу возможность доказывать Вам это с вечера до утра.

Мы, женщины, пылки, но застенчивы и какие бы чары ни влекли нас к наслаждению, самая ветреная женщина всегда слышит свой внутренний голос, который ей шепчет: «Будь прекрасна, если можешь, скромна, если хочешь, но чтоб молва о тебе была добрая: это непременно».

— Ну почему, Сюзанна?
— Она мне не нравится!
— Нет, ну скажи причину!
— А если я не хочу говорить? Доказывать, что у меня есть на то причины, значит, допустить, что у меня не может быть их вовсе!

— Вот наши жены думают, что если они нас любят, то это уже всё... Вбили это себе в голову и любят, так внимательно, так предупредительно, что в один прекрасный момент, вместо того чтобы испытать блаженство, начинаешь испытывать пресыщение.
— Боже, какой урок!
— В самом деле, Сюзон, я часто думаю: вот мы ищем на стороне того наслаждения, которого не получаем дома, только потому, что наши жены не владеют в достаточной степени искусством поддерживать в нас влечение, любить всякий раз по-новому, оживлять, ну если можно так выразиться, прелесть обладания прелестью разнообразия.
— Значит, женщины должны все…
— А мужчины – ничего? Но мы же не можем изменить законы природы? Наше дело – добиваться взаимности, а дело женщин…
— А дело женщин?
— Уметь нас удержать. Об этом часто забывают.
— О нет! Я-то уж не забуду.