Люди, которые так усердно и поспешно стараются разрешить спорные вопросы ссылкою на авторитеты, в сущности, очень рады, когда они вместо своего рассудка и взгляда, которых не имеется, могут выставить в поле чужие. Имя же их легион. Ибо, как говорит Сенека, unus quisque mavult credere, quam judicare (Всякий предпочитает верить, а не проверять (лат.)). Потому-то общеупотребительным орудием в спорах им служат авторитеты: они набрасываются с ними друг на друга; и глубоко ошибается тот, кто, взявшись с ними в полемику, захотел бы прибегнуть к основаниям и доказательствам, ибо против этого оружия они являются рогатыми Зигфридами, погруженными в волны неспособности судить и мыслить: они все-таки будут как argumentum ad verecundiam (как усовещивающее доказательство) предъявлять вам свои авторитеты и потом провозглашать свою победу.
Сила власти есть прежде всего её духовногосударственный авторитет, её уважаемость, её признаваемое достоинство, её способность импонировать гражданам. Поставить себе неосуществимую задачу не значит проявить силу; растрачивать свой авторитет не значит быть сильным. Сила власти проявляется не в крике, не в суете, не в претенциозности, не в похвальбе и не в терроре. Истинная сила власти состоит в её способности звать не грозя и встречать верный отклик в народе.
Обращаясь к прояснению феномена авторитета, А. Кожев различает политическую тиранию и деспотизм. Статья «Тирания и мудрость» (1950) анализирует тайное желание тирана (и любого политика) – направлять выбор человека посредством организации «подчинения без принуждения». Подчинение политику тем более связано с «авторитетом», чем менее власть прибегает к чистой насильственной мощи (включая угрозу оной). Иными словами, политик ищет признания со стороны равных – настолько, насколько предполагаемое «равенство» не превращается в угрозу самой его власти. Поскольку политиком (как политиком) движет желание признания, а ценность признания прямо пропорциональна мере присущей ему «добровольности», идеал, к которому устремлен политический деятель, по форме своей определен «всеобщим признанием». Таким образом, «разумный тиран» стремится к упразднению тирании, насколько данное упразднение не утопично в настоящий момент времени, а также к выстраиванию эффективной сети социальной коммуникации, избавляющей от чрезмерного применения силы.
Фейсбук. Пост от 21.08.2020. О работе А. Кожева «Тирания и мудрость».
— А теперь о главном. Разве может внушить авторитет охотник на драконов, если он вяжет?!
— Но я порвал свои...
— У тебя сопли вместо мозгов или что?! Вязанием только старухи занимаются!
— Меня мама вязать учила!
— Ты хотя бы раз можешь отнестись к работе серьёзно? Вечно ты устраиваешь цирк, Лиан-Чу! Только и дел у тебя, что потешать этих деревенщин!
— Ну я ведь не нарочно...
— Оправдание нашёл! Почему, скажи мне, эти остолопы не платят?!
— Потому что им нечем?
— Нет! Ты не пользуешься авторитетом.
— Что такое авторитет?
— Ну, как тебе сказать... Возьмём Гектора, например. Огромные клыки, шерсть дыбом... Вот он выглядит представительно, и поэтому они боятся его! Доходит?
— ...
— Не доходит. Авторитет — это такой охотник, у которого земля дрожит под ногами, ясно? А понадобится — он может даже пару раз врезать должникам! Бам, бам, деньги на бочку!... Дошло наконец?
— Авторитет — тот, кто... клиентов лупит?
Потеря авторитета – опасная вещь.
Не подчиняйся неверующим и лицемерам. Оставь причиняемые ими страдания и уповай на Всевышнего, ибо только он является Попечителем и Хранителем.
Если нет денег, то ни о каком авторитете и речи быть не может.
Никакое совместное действие невозможно без навязывания некоторому числу людей чужой воли, то есть без авторитета.
0000973. Прежде чем требовать свое с других, укажите свое имя.