У каждого города есть свой цвет.
– Смотришь на неё?... И как?..
– Всё в неправильных цветах...
– Это цвет основы. Он даёт тон. Тень при свете. А когда он высохнет, я глазирую голубым. Но тонко, чтобы чёрный просвечивал… Посмотри, Грид. Смотри на облака… Какого они цвета?..
– Белого… Нет. Нет, не белого… Жёлтого… Голубое и серое… У облаков есть цвета!
– Хм… Теперь ты понимаешь.
Ты видишь мир только в двух цветах: чёрном и белом. Но мир не так прост, всё вокруг тебя где-то посередине: ни белое, ни чёрное — серое.
— С чем у вас ассоциируется тёмно-синий цвет?
— Тёмно-синий цвет у меня ассоциируется с идиотскими вопросами.
В Benetton выкладывают красный, желтый, зеленый и полосатый свитера, чтобы человек пришел и со спокойной душой купил себе черный.
Цвета рождают форму предмета.
Кто отказался от Цвета, тот растворяется в холоде. Ибо теряет душу, а значит – возможнось бессмертия. Кто же по доброй воле отдаст другому свой Цвет без остатка? Что может быть страшнее, чем смерть после смерти? Сестра принесла себя в жертву, и Промежуток вздрогнул от ужаса. Но не живой пример отчаянной самоотдачи привел в неистовство Братьев и в трепет Сестер. А предчувствие того, что теперь невозможно иначе.
Чёрный — это всегда элегантно. Это самый совершенный цвет в палитре.
А ещё...
– Белый! – фыркнул Саруман. – Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
– Но он перестает быть белым, – пожал я плечами. – А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.