Знаешь, папа каждый день предупреждает нас, чтобы мы не залетели, но он не говорит о том, как еще они могут нас поиметь.
Я всегда был мастером по сворачиванию косяков. Если бы я был также ловок в общении с женщинами, я бы не упустил столько шансов потерять девственность.
речь главного героя в момент закручивания косяка с номером телефона симпатичной девушки
— Мне кажется, я не успеваю сделать что-то важное, что я живу не по плану…
— Что значит «не по плану»? Это только твоя жизнь. Зачем тебе оглядываться на других?
— Но почему я сначала должен стать дипломированным специалистом и только потом — мужчиной? Ведь у моих друзей всё наоборот.
— Вот торопыга, — засмеялась Катя. — Учи давай, специалист!
— Но я опаздываю жить…
— Жить никогда не поздно!
Погода напоминает девственницу, которая всё для себя решила, просто ещё не нашла, с кем переспать.
— Ты меня любишь?
— Конечно люблю! — отвечал он.
— Очень?
— Ну ещё бы!
— А других ты не любил?
— Ты что же думаешь, до тебя я был девственником?
Разве не все равно, занять ли такой дом, в котором жили многие, или такой, в котором никто не жил? И не все ли равно, плыть на корабле, где уже плавали тысячи людей, или где еще никто не плавал? Вот так же все равно, жить ли с женщиной, которую уже знавали многие, или с такой, которую никто не трогал.
Репутация как девственность. Один раз потеряешь – не восстановишь.
Но на втором курсе он попал в дурную компанию и кончил тем, что одним туманным лондонским вечером предался плотскому греху с некоей обнаженной девицей. Из объятий этой пухленькой простолюдинки он бросился в объятия церкви и вскоре после того поверг в ужас своего родителя, объявив, что желает принять духовный сан. Против катастрофы столь необъятных размеров имелось одно только средство: юного грешника отправили в Париж. Когда он оттуда вернулся, о его слегка потускневшей девственности уже не было и речи, равно как — на что и надеялся отец Чарльза — о его предполагаемом союзе с церковью.
— Асют, это ужасно.
— Что именно?
— Мне двадцать лет. Почти двадцать один. И я… девственник.
— Андрей, ты свят, ты увидишь Господа…
— Но я хочу увидеть Настю. Голой. Или вообще какую-нибудь голую живую женщину…
— Живую — в смысле, не на картинке?
— В смысле, не труп. На таких я уже насмотрелся.
Как может девственник, питающийся покупными победами, понять, что такое любовь?
— Ты женщин любишь?
— Очень люблю. Они странные, они глубоко чувствующие, им присуще сострадание. И я их очень уважаю.
— Ты девственник!