Все самое сокровенное во вселенной скрыто мраком черных дыр, но в сингулярность нельзя заглянуть, поскольку оттуда, как из спальни с выключенным торшером, не доходит свет... В сущности, думала я, астрофизики те же вуайеристы. Но вуайеристам иногда удается увидеть чужой акт любви в просвете между занавесками, а физики настолько обделены судьбой, что им приходится воображать абсолютно все, глядя в чернильную тьму...
Провал номер один – смерть. Наша смерть, смерть наших близких делает человеческий разум беспомощным. Мы спасаемся от этой беспомощности благодаря религии, ценностям, которые ставим выше собственного существования, ищем жизнь после смерти – и все равно конечность нашего существования остается настолько могущественным фактором, что она накладывает отпечаток на все сферы человеческого духа.
Когда физическое и душевное сливаются в экстазе, — это нирвана!
— Как сказал бы доктор Флокс — побольше оптимизма.
— Оптимизм не изменит законы физики.
Решающие и наиболее поразительные периоды развития физики – это периоды великих обобщений, когда явления, казавшиеся разобщёнными, неожиданно становятся всего лишь разными аспектами одного и того же процесса. История физики – это история таких обобщений, и в основе успеха науки лежит главным образом наша способность к синтезу.
В глубоко стародавние времена, о которых старожилы теперь уже ничего не помнят, в физике разбирались лишь жрецы. Они, в общем-то, были самыми умными и поэтому скрывали свои знания от трудового народа.
Если я могу понять квантовую механику, то я могу понять и процессы, происходящие в наших телах.
А мой, гад, уверен, что если я сверху, то не забеременею, подонок, потому что законы физики, крыса учёная, четвёртый месяц уже, а он всё руками разводит, типа ненаучно, козёл с кандидатской степенью!
Таким образом, прямо с ходу я узнал кое-что о биологии: там очень легко найти вопрос, который был бы очень интересным и на который никто не знал бы ответа. В физике приходится идти несколько глубже, прежде чем вы сможете найти интересный вопрос, о котором люди не знают.
Один остроумный физик сказал: большинство статей, посылаемых в физические журналы отклоняются не потому, что их нельзя понять, а именно потому, что их можно понять. Вот как раз те, которые нельзя понять, и печатаются.
Иногда люди считают, что я выигрываю только за счёт физики. Но это не так. Если я побеждаю, значит, я показал хорошую игру.
Физика — единственная профессия, в которой пророчество не только точное, но и рутинное.
Моя премия – это удовольствие от познания сути вещей, кайф от сделанного открытия. Мне важно знать, что другие люди пользуются плодами моего труда. Вот что существенно, а награды – это так… чья-то выдумка. Я не доверяю наградам; награды, черт возьми, докучают, награды – это видимость, как эполеты, как красивая военная форма. Мой отец растолковывал мне это именно так.
Пояснение к цитате:
Фейнман был удостоен Нобелевской премии за работы по квантовой электродинамике
Есть теория, согласно которой один глаз может регистрировать то, что видит, чуть быстрее, чем другой, создавая тем самым сильное ощущение воспоминания той же сцены, когда через миллисекунды ее видит второй глаз. По существу, это результат задержанного оптического входного сигнала от одного глаза, за которым почти сразу же следует входной сигнал от второго глаза. Это сбивает сознательное восприятие и приводит к ощущению знакомства с ситуацией, которого не должно быть.
Пояснение к цитате:
Теория задержки прохождения оптического сигнала, сказанная Джастином в компании Эла и Дорис.
Рэйчел лишилась дара речи. Точно так же она чувствовала себя на уроках физики в школе: непонятно, что происходит, но нужно делать вид, что внимательно следишь за ходом событий.
А ещё...
Как ни «улучшай» бомбу, как ее ни рационализируй, она не перестанет быть бомбой — то есть устройством для умерщвления огромного количества людей. Иногда мне кажется, я не мог бы протестовать, если бы человечество вывело всех ученых к одной стенке и расстреляло...