— Ты кривоногий дурень. Ты нужен нам не меньше, чем нужен был нашему отцу, а сам решил сбежать.
— Встань и скажи мне это в лицо.
— Я понимаю, что не о такой жизни ты мечтал, но я могу сделать тебя счастливым.
— Нет, Кларк. Я знаю, это может быть хорошая жизнь, но это не моя жизнь. Уже не моя. Ты не знаешь, каким я был, как любил жизнь. Я очень ее любил. Я не смогу примириться с этим положением.
— Ты даже не дашь мне шанса? Ты не хочешь дать мне один шанс? Я ведь стала совсем другим человеком за эти полгода, благодаря тебе.
— Знаю и не хочу привязывать тебя к себе. Я не хочу, чтобы ты лишилась того, что может дать другой, и я не хочу, чтобы однажды взглянув на меня, ты испытала даже не долю секунды сожаление.
— Этого не будет никогда!
— Ты не можешь этого знать...
В каком бы положении ты ни находился, ты должен развиваться. Мы не можем ходить, но мы не утратили возможность двигаться вперед.
Действительно, вследствии фундаментальных достижений в бионике, в этом столетии мы заложим технологическую основу для результативного улучшения человека и покончим с инвалидностью.
Думают, что инвалидность —
Это есть клеймо навек.
Я верю в справедливость,
Он прежде всего человек!
Неизлечимо больных мы избавляем от мучений и боли, от ощущения собственной никчемности и ежедневных пыток. Поверьте, они подвергались им каждый день своей жизни. Они ненавидят свое беспомощное состояние. Они чувствуют себя обделенными, и яростно ненавидят это. Они умирают, просыпаясь. Они не могут изменить себя и свое положение. И нам этого никогда не понять. Для вас процедура элиминации кажется ужасной лишь потому, что вы здоровые и полноценные. Вы не были в их шкуре.
Пояснение к цитате:
Говорит о процедуре умерщвления
— Ну ладно, – согласилась Квара. – Это был удар ниже пояса. Но таким же ударом была и отправка сюда именно тебя, чтобы вытащить из меня информацию. Игрой на моих чувствах.
— Чувствах?
— Потому что ты… ты…
— Калека, – закончил за нее Миро. Он не думал, будто жалость лишь все усложнит. Вот только что он мог с этим сделать? Что бы он не делал, будет делать это как инвалид.
— Позволь спросить, Янг. Почему ты всё ещё не опробовала протез?
— А ведь и правда! Любое устройство Атласа в наших краях — большая редкость. Не говоря уже о затраченных средствах на его доставку. Тебе не кажется, что это тонкий намёк от всех тех людей, кто желает тебе скорейшего возвращения в строй?
— Ну... я боюсь. Все хотят видеть, как я прихожу в норму. Я ценю это, но... вот это [обрубленная рука] сейчас моя норма. Мне просто нужно время, чтобы прийти в себя.
— Норма будет такой, какую ты сама выберешь для себя.
— Что ты хочешь этим сказать? Чтобы я принимала всё так, будто ничего не произошло? Я потеряла часть себя. Навсегда. И этого не исправить.
— Ты права — этот кусочек тебя прежней уже не вернуть. Но почему это должно и дальше мешать тебе стать той, кем ты хотела быть раньше? Ты — Янг Ксяо Лонг, мой маленький солнечный дракончик. Никто раньше не мог тебе помешать быть самой собой. Поэтому, когда перестанешь киснуть и захочешь вновь сесть в седло, я тебя подтолкну.
— Мистер Уэст! Рад, что вы присоединились и раскрасили это одноцветное общество.
— Я считаю, что когда человек восстает из мертвых — я должен присутствовать.
— Мисс Ист сообщила, что Вы рассчитываете на встречу с генералом МакГратом. Признаюсь, я не видел его так же давно как и своих негров.
— Я понимаю, такому человеку трудно поддерживать отношения даже с половиной своих знакомых.
— Думаю, милая мисс Ист не позволит вам стать рабом своего разочарования.
— Вы же знаете: милые женщины пленяют нас, а потом отсекают нам ноги.
Пояснение к цитате:
США через несколько лет после отмены рабства. Арлисс Лавлесс и Джим Уэст задирают друг друга завуалированными оскорблениями. Лавлесс - инвалид без ног по пояс; Уэст - чернокожий.