... неужели среди москвичей есть мошенники?
— Ай-яй-яй! — Воскликнул артист, — да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно.
Буфетчик как-то криво и тоскливо оглянулся, но ничего не сказал.
— Неужели мошенники? — Тревожно спросил у гостя маг, — неужели среди москвичей есть мошенники?
— Нет! Я не хотел воспитать из своих сыновей мошенников!
— Разве?
— Ну... Я хотел воспитать вас хорошими мошенниками. Чтобы вы воровали только у богатых, никому не причиняли вреда, были вежливыми и дружелюбными.
Я с детства армии боюсь, хотя, конечно, я мужчина.
Но там стреляют, я клянусь, и процветает дедовщина.
Я к чудо-доктору пошел, и сдал анализы «на кассе»...
И он такое там нашел, что я с гарантией в запасе.
И плоскостопная нога, и язва вместе с энурезом,
Плюс я не вижу ни фига, и сильно болен диатезом.
Два раза сломана спина, три раза – ребра и ключица,
Мне очень армия вредна, лет десять надо полечиться.
А если этот весь букет, вам для отсрочки не причина,
Я, никаких сомнений нет, предпочитаю секс с мужчиной.
Своей страны я патриот, но с головой не сильно дружен,
Такой «болезный идиот», российской армии не нужен!
Мне только дайте автомат, и я вам точно обещаю,
И генералов, и солдат, я всех подряд перестреляю.
Я спел вам песню «на разрыв», всем объяснил свою платформу,
И до балды, мне ваш призыв и вся военная реформа!
И до балды мне ваш призыв и вся военная реформа.
Ремикс песни "Машины времени"
— А ты откуда взялся? Почему не на работе?
— Ваша милость, я ещё не работаю, я учусь.
— Учишься? Что же ты изучаешь?
— Я изучаю мошенников, Ваша милость.
— Тут вся деревня — мошенники, но если ты найдёшь нового, ты мне его покажи.
За несколько мгновений до того, как Чиполлино вызовет у синьора Помидора слёзы.
Я шесть лет в Массачусетсе изучал психологию и единственное, что я вынес из этой великолепной науки — никто из них, сэр, не хочет признать себя дураком.
Серия «Поросячья этика».
— Энди, я простой провинциальный жулик, и каждый доллар в руке у другого я всегда воспринимаю как личное оскорбление. Но когда я отбираю у человека этот доллар, я обязан дать ему хоть что-то взамен, будь то порошок от блох, золото девяносто шестой пробы, затрещина или просто надежда. В этом мой принцип.
— В этом ваша слабость... А впрочем, у всякого Ахиллеса есть своя пятка.
Серия «Поросячья этика».
— Знаешь, Моззи не говорит, чем зарабатывает на жизнь.
— Я знаю достаточно, чтобы не спрашивать...
Когда у них встает вопрос заработать денег — здравомыслия и логики не ждите. Они будут верещать хоть про величие Родины или же про величие Америки, про добрых, дружелюбных украинцев или злых укропов, да хоть про полезность водки, они что угодно будут верещать, лишь бы вы пошли. Но, а на деле, подсунут то, что нужно, или подсунут то, что вышло. Они — мошенники, бездарные, но все же мошенники.
Из обзора на фильм "Движение вверх".
Кто хочет доить чужую корову, подкупает пастуха, а не корову.
— Расскажите, что к чему в этих документах?
— Так, я купил статую у одного господина на частном аукционе в Лондоне, а он получил ее в наследство от дяди. Тот приобрел ее здесь, в лавке Цюриха, закрывшейся тридцать лет назад. Они купили статую в Дамаске, в пятидесятые годы.
— Лондон 2017-й, Цюрих 1983-й, Дамаск 1956-й. Как так вышло, что все документы напечатаны на одной машинке? На вашей!
— Давайте, заводите свои пропеллеры! У воров чести не бывает.
— Мы, представители низшего класса, бываем нечисты на руку. Но ловкость рук — это мой конёк.
— А как же семейная скидка?
— Семейная скидка?! Ты уже давно получил ее, когда разорил тетю Милисент своими швейцарскими проектами!
— Я не сделал ничего плохого.
— Ох. Твой отец компенсирует угрызения совести плохой памятью.
— Боже мой, да он — развалина.
— Полная, доктор. Совсем плохой.
— Мы — преступники: предложить трюки такому бедняге.
— Трюки? Кто предлагает трюки?
— Сержио Кампанес, Фешнер, я. Это я звонил утром. Я — директор фильма.
— Это вы звонили?
— Да.
— Надо было сразу говорить! Я в отличной форме. Вам продемонстрировать? Какой прыжок вы хотите? Мне некуда девать здоровье! Посмотрите! Довоенное производство, прочное: ремонт раз в 100 лет, и готов к работе.
— Хорошо. Завтра жду вас на студии.
<...>
— А вы что здесь делаете?
— Жду продолжения спектакля.
— Кто вы?
— Врач медицинской комиссии собеса.
А теперь, слушай, Голдфингер. Удача изменила тебе. Не думаю, что полиция Майами отнесется по-доброму к тому, чем вы занимаетесь. Кивните, если согласны. Кивните! Отлично. А теперь проиграйте. Скажем — десять тысяч долларов. Будем благородными. Пятнадцать тысяч долларов.