Утром встаете, как ни в чем не бывало, завтракаете, выходите из дома, перебрасываетесь парой-тройкой ничего незначащих фраз с прохожими — знакомыми и не слишком, делаете шаг и... с ужасом понимаете что мир, оставшийся позади полностью разрушен и вернутся в него нельзя. А тот, в котором вы вдруг оказались, чужд и враждебен и останется таким еще некоторое время — не особенно долгое, потому что привычка возьмет свое — но и недостаточно малое, чтобы боль потери не успела ранить ваше сердце... с вами такое бывало?
Ум любит неизвестность, он любит образы, смысл которых неизвестен, так как смысл самого ума — неизвестность.
Жалею ли я? Не знаю. Ведь это был шаг в неизвестность, который привлекал меня именно потому, что, шагая, я не знала, ступлю ли я на твёрдую землю. И не ступила. Не земля у меня под ногами, а плот.
Тоже мне — «забытый». Как будто меня кто-нибудь знал!
Неизвестное всегда представляется более значительным, чем оно есть на самом деле.
Но неизвестно будущее, и стоит оно пред человеком, подобно осеннему туману, поднявшемуся из болот. Безумно летают в нем вверх и вниз, черкая крыльями, птицы, не распознавая в очи друг друга, голубка — не видя ястреба, ястреб — не видя голубки, и никто не знает, как далеко летает он от своей погибели.
Лучше любая определённость — самая страшная, — чем страх неизвестности.
Сидеть и ждать в бездействии и неизвестности было хуже смерти.
Нам свойственно предполагать хаос и тьму, где все для нас неизвестность.
Они слабые, потому что боятся неизвестности. А я свободен, я не боюсь ничего. Таким образом, я сильнее.
Там, где неизвестность, предполагай ужасы.