Долгие годы я искренне был убеждён, что Горбачёв как лидер государства стал жертвой обстоятельств. Но когда я стал писать четвёртый том своей книги и стал детально изучать архивные материалы, и мне на глаза попались в том числе и записки Александра Николаевича Яковлева Горбачёву и резолюции Михаила Сергеевича на этих записках, и когда я познакомился с целым рядом работ своих коллег, я однозначно понял, что Горбачёв — это не жертва обстоятельств, а самый настоящий создатель этих обстоятельств, и на протяжении всех лет своего руководства советским государством он сознательно вёл дело к разрушению советского социалистического строя вместе с Яковлевым, Медведевым, Черняевым и другими людьми из его ближнего круга.
Кто бы ни пришёл к власти, помимо Горбачёва, я думаю, Советский Союз он не упустил бы, тот же Ельцин, например, с его звериным чутьём власти. Горбачёв сам по себе, как фигура, оказался настолько слаб, что просто не смог справиться с ситуацией. Никаких объективных предпосылок к развалу Советского Союза не было. Это в чистом виде рукотворное действо определённой части политической и военной элиты страны.
Советский Союз — это страна, представлявшая угрозу для западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её в сущности не было... Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой политике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов, Советскому Союзу удалось достигнуть высоких экономических показателей... У Советского Союза были реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на ослабление экономики Советского Союза и создание у него внутренних трудностей.
Пояснение к цитате:
Из доклада на заседании Американского Нефтяного Института, Хьюстон, США, ноябрь 1991 г.
Тэтчер в 91-ом году признала, что Советский Союз в 80-ые годы представлял для Запада экономическую угрозу. Это была проблема для Запада — быть или не быть для господствующих групп Запада, так же, как, скажем, ситуация в Америке во второй половине 30-ых годов — чтобы быть, нужно начинать Вторую мировую войну.
Горбачёв был выдвинут той частью советской номенклатуры, советских спецслужб, которые решили превращаться в собственников. Американцы ускорили этот процесс, обрушив нефть и как бы подталкивая этих ребят.
Вот почему рухнул Советский Союз, потому что из-за карьерных устремлений многие вступали в партию, носили партийный билет, а по своей сути были, конечно, не коммунисты.
Назвать период правления Хрущёва оттепелью, ну, уж точно нельзя. Это была слякоть, которая, как ржа, проела всю советскую систему, весь партийно-государственный аппарат, и в результате мы оказались у разбитого корыта.
Профсоюзы были гигантским прогрессом рабочего класса в начале развития капитализма, как переход от распыленности и беспомощности рабочих к начаткам классового объединения. Когда стала вырастать высшая форма классового объединения пролетариев — революционная партия пролетариата (которая не будет заслуживать своего названия, пока не научится связывать вождей с классом и с массами в одно целое, в нечто неразрывное), тогда профсоюзы стали неминуемо обнаруживать некоторые реакционные черты, некоторую цеховую узость, некоторую склонность к аполитицизму, некоторую косность и т. д. Но иначе как через профсоюзы, через взаимодействие их с партией рабочего класса нигде в мире развитие пролетариата не шло и идти не могло. Завоевание политической власти пролетариатом есть гигантский шаг вперед пролетариата, как класса, и партии приходится еще более и по-новому, а не только по-старому, воспитывать профсоюзы, руководить ими, вместе с тем однако не забывая, что они остаются и долго останутся необходимой «школой коммунизма» и подготовительной школой для осуществления пролетариями их диктатуры, необходимым объединением рабочих для постепенного перехода в руки рабочего класса (а не отдельных профессий), и затем всех трудящихся, управления всем хозяйством страны.
Мы можем (и должны) начать строить социализм не из фантастического и не из специально нами созданного человеческого материала, а из того, который оставлен нам в наследство капитализмом. Это очень «трудно», слов нет, но всякий иной подход к задаче так не серьезен, что о нем не стоит и говорить.
Капитализм неизбежно оставляет в наследство социализму, с одной стороны, старые, веками сложившиеся, профессиональные и ремесленные различия между рабочими, с другой стороны, профсоюзы, которые лишь очень медленно, годами и годами, могут развиваться и будут развиваться в более широкие, менее цеховые, производственные союзы (охватывающие целые производства, а не только цехи, ремесла и профессии) и затем, через эти производственные союзы, переходить к уничтожению разделения труда между людьми, к воспитанию, обучению и подготовке всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, людей, которые умеют все делать. К этому коммунизм идет, должен идти и придет, но только через долгий ряд лет. Пытаться сегодня практически предвосхитить этот грядущий результат вполне развитого, вполне упрочившегося и сложившегося, вполне развернутого и созревшего коммунизма, это все равно, что четырехлетнего ребенка учить высшей математике.
Таким же смешным ребяческим вздором не могут не казаться нам и важные, совсем ученые и ужасно революционные разговоры немецких левых на тему о том, что коммунисты не могут и не должны работать в реакционных профсоюзах, что позволительно отказываться от этой работы, что надо выходить из профсоюзов и создавать обязательно совсем новенький, совсем чистенький, весьма милыми (и большей частью, вероятно, весьма юными) коммунистами придуманный «рабочий союз» и т. д. и т. п.
Война — это не только сшивка национальных характеров, моральных и волевых качеств. Война — в первую очередь это монотонная механическая работа; это соревнование множества шестерёнок и приводных ремней, поединок экономик, хозяйственных систем, подходов к организации труда и планирования производства. Тот поединок Государственный комитет обороны выиграл у мощнейших немецких корпораций, американских компаний (которые вплоть до Сталинграда продолжали снабжать нацистов сырьём), у международных банковских домов и трестов.
Борьба с забастовками в Советском Союзе началась Хрущёвым в 1962-ом году, когда расстреляли рабочих. Тем самым Хрущёв продемонстрировал, что его государство — это диктатура буржуазии, то есть начался переходный период от социализма к капитализму.
С уходом Сталина всё понеслось под откос, потому что к власти пришёл Хрущёв, который стал выразителем интересов определённой части партийно-государственного аппарата, которой та модель советского проекта и тот напряжённый труд был не по нраву. Они хотели расслабиться и жить в своё удовольствие. Это была уже поступь реакции.
А ещё...
Буркхардту, этому поклоннику Ренессанса и певцу личности, импонировало предостережение Ницше против социализма, который «жаждет такой полноты государственной власти, какою обладал только самый крайний деспотизм, и он даже превосходит все прошлое тем, что стремится к формальному уничтожению личности; последняя представляется ему неправомерной роскошью природы, и он хочет реформировать ее, превратив в целесообразный орган коллектива.