Страх бывает разный. Не верьте тем, кто говорит, что страшнее всего — неведомая, непонятная, таящаяся невесть где опасность. Страшнее всего вещи зримые и грубые — холодная сталь клинка у горла, бесконечная тьма внутри пистолетного ствола, тяжёлый запах навалившегося зверя, врывающаяся в горло солёная вода, отозвавшийся хрустом на шаг дощатый мостик через пропасть.
И только потом будет место для слов «я не люблю тебя» и «надо оперировать», для чего-то сопящего и ворочающегося в темноте, для кладбища в грозовую ночь, для первого прыжка с парашютом, для угроз «мы тебя ещё найдём, да?».
Каждое мгновение, которое удается урвать у страха, — это и есть рай.
Пояснение к цитате:
Перевод Б. Дубина.
Страхи простились со мной только потому, что свет моего разума осветил нелогичность их существования.
Знаешь, кого ты мне напоминаешь? На древней улице Стамбула есть необычная лестница по имени Камондо, построенная в форме двух восьмерок. Ее волшебство в том, что на ней можно упасть, но скатиться до конца – нет. А еще, как бы ни плутал в ступенях лестницы, Камондо выведет к ровной светлой улице. Парень, тебе не раз будет казаться, что ты запутался, что если упадешь, то окажешься в темной яме. Не бойся, продолжай идти.
боюсь напугать тебя взглядом.
и жестом боюсь напугать.
знаешь, мне ничего не надо-
лишь бы снова тебя обнять.
я боюсь быть смешной и резкой.
извести тебя суетой!
у меня же в душе нет места
на смиренность и на покой.
я боюсь, что повышу голос;
буду пьяной и озорной!
я стараюсь свою непокорность
приукрасить своей тишиной.
_
только сил бы моих хватило,
но твой крик с каждым днем сильней:
— ты рискуешь мне стать немилой,
будь,
пожалуйста
послабей.
Ненависть — это бесконечный круговорот страха и отчаяния. И никто не знает, что началось раньше.
Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода,
конца открытий, слёз, восторга,
но с этим страхом не борюсь.
Я помню — этот страх
и есть любовь. Его лелею,
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти — знаю — кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдёт твоё лицо...
Страх изменяет, деформирует твое тело, как неумелый скульптор уродует ценный материал. С той лишь разницей, что тебя вырубают изнутри и никто не видит осколков и целых слоев, которые откалываются от твоих стенок. Ты внутренне становишься все тоньше и уязвимей, и в конце концов любое крохотное чувство вышибает тебя из равновесия. Всего одно объятие — и тебе кажется, что ты разрушен, что ты погиб.
Throw the first key into the sea of hate,
Throw the second key into the sea of fear,
Throw the third key into the sea of senselessness
And make the people hold each other's hands.
The fourth key belongs into the sea of greed,
And the fifth into the sea of ignorance,
Disease, disease, disease my friend,
For this whole world's in devil's hand.
Disease, disease, disease my friend,
Throw the key or you may die.
Первый ключ брось в море ненависти,
Второй ключ брось в море страха,
Третий ключ брось в море бессмысленности
И сделай людей друзьями.
Четвертый ключ отправится в море жадности,
Пятый — в море невежества,
Болезнь, болезнь, болезнь мой друг,
Поскольку весь мир в руках дьявола.
Болезнь, болезнь, болезнь мой друг,
Брось ключ или умрёшь.
Пояснение к цитате:
альбом Helloween - Keeper of the Seven Keys, Pt. 2 (1988)
Если стянуть покрывало сознания, осмысления, животного ужаса человека перед смертью, инстинкта выживания и заглянуть в душу, в подсознание, глубже, туда, куда мы забыли дороги, то смерть... притягательна. Она завораживает. Она не пугает, она — желанна. Из отрицательного героя превращаясь в доброго ангела, становясь аналогом свободы — целостности души. Выхода из спячки и не концом, а продолжением старого пути, начало нового круга. Не неизвестностью, а ожиданием. Потому что когда в мертвых глазах заканчивается небо, открываются двери. Не в рай и не в ад, рай и ад здесь, с нами, внутри каждого из нас. А куда открываются двери... в своё время это узнает каждый.