Все, что имеет значение — непросто.
Смирение и скромность приводят к осознанию того, что ты — не самое главное в мире.
Результат не имеет значение, если средства его достижения были неправильные.
Если с тобой случается плохое, это необязательно должно что-то значить.
— Спайро, ты скоро должен будешь стать Скайлендером. Ты понимаешь, что это значит?
— Что мне нужно создать свой фан-клуб?
— Друг мой, ты совсем не улавливаешь сути. Совсем скоро ты станешь частью чего-то большего...
— Да, точно! Значит, мне нужно найти того, кто займётся мои фан-клубом. Это же гениально! И пора уже начать практиковаться ставить автографы!
В 1970-х, проводя исследование в библиотеке Конгресса, я наткнулась на неприметную работу об архитектуре религиозных сооружений. В ней заявлялось, что традиционная архитектура древних мест поклонения копирует очертания женского тела. Причем факт этот подавался как общеизвестный. Например, вход сначала в притвор, а потом уже в храм — это большие и малые половые губы, центральный проход к алтарю — вагина, два изогнутых боковых нефа — яичники, и священное место в центре, алтарь, — это матка, в ней происходит чудо, и мужчина дает начало новой жизни.
Это сравнение было для меня новым и потрясло до глубины души. Конечно, думала я. В главной церемонии патриархальных религий мужчина вбирает в себя энергию йони, силу сотворения, символично порождая новую жизнь. Неудивительно, что главы мировых религий, мужчины, так часто говорят, что человек рождается во грехе: любой из нас рожден женщиной. И только подчиняясь правилам патриархата, мы можем переродиться, очиститься. Неудивительно, что священники обходят нас, разбрызгивая над нашими головами святую воду — подобие продолжающего род семени, дают нам новые имена и обещают перерождение в вечную жизнь. Неудивительно, что духовенство старается держать женщину подальше от алтаря, так же, как нас пытаются лишить возможности контролировать наши собственные силы деторождения. Все эти ритуалы, символичные или реальные, посвящены контролю над силой, заключенной в женском теле.
— Я Хилари.
— Хилари... Необычное имя.
— Это немецкое имя. Оно означает «та, которая не подвластна гравитации».
— Очень приятно. А меня зовут Ник.
— Ник? Что оно значит?
— Ничего, на моего отца тогда напала икота.
Мы осознаем значение своего голоса, только когда молчим.
Letters from a War Zone.
Слово можно использовать, чтобы воспитывать, объяснять, информировать, просвещать. И слово можно использовать, чтобы запугивать, угрожать, оскорблять, принуждать, возбуждать насилие, поощрять невежество. Слово может сделать нас лучшими и худшими, склонить к состраданию и к ксенофобии, научить милосердию и жестокости. Слово имеет вес потому, что оно определяет смысл и значение того, что мы знаем и что мы делаем. Слово изменяет нас и сохраняет нас такими, какие мы есть.