— Извини за то, что наговорил тебе, когда ты попытался убить Бандай. Тем, кто ничего не видел, был я... Ты же не слышишь меня.
— Он знает. Не терзай себя этим. Это нормально – быть обманутым обычным зрением.
Люди всегда видят лишь то, что хотят, особенно тогда когда у них нет доказательств.
Нельзя переходить к действиям имея лишь смутное предчувствие.
Если зрение и не самое необходимое из наших чувств, оно все же среди них то, которое доставляет нам наибольшее наслаждение; а из органов нашего тела, одновременно доставляющих наибольшее наслаждение и наиболее полезных для человеческого рода, следует назвать, думается мне, те, которые служат деторождению.
Разговор с Фандориным о стадиях, прожитой жизни.
Врач спросил больного, страдавшего расстройством желудка, о причинах заболевания.
— Я ел горелый хлеб, — ответил больной.
Врач ему сказал:
— Советую тебе сурьмить веки, это улучшит твое зрение.
Больной ему возразил:
— Не по поводу глаз я к тебе обращаюсь, а по поводу живота.
Ответил ему врач:
— Я знаю, но даю тебе совет, относящийся к зрению, для того чтобы ты впредь отличал горелый хлеб от обычного и не ел его.
— Что может быть драгоценнее зрения? — риторически спросил перед операцией доктор Маккрей и сам себе ответил: — Ничего. Увидеть — значит поверить.
Обычное зрение — лишь помеха зрению внутреннему.
Другие спешили, я ждал; другие неслись сломя голову, я проявлял осмотрительность. Я научился различать движение как таковое и движение, направленное на достижение определенной цели. Там, где другие, нетерпеливые, видели деревню, я видел ее жителей. Там, где другие видели жителей, я видел отдельных людей. В тех случаях, когда другие, скользнув по незнакомцу взглядом, кивали и торопились дальше, я рассматривал его вблизи и запоминал увиденное так подробно, что потом мог нарисовать этого человека.
Ну а если тот, кто из-за слабого зрения вынужден рассматривать все его окружающее вблизи, еще и обладает здравым смыслом, он, как правило, склонен описывать этот мир таким, каким он является на самом деле.
— Откуда вы узнали... — начала я, но Алек насмешливо фыркнул.
— У меня только один глаз, барышня, но это не значит, что я слепой.