Этой растрепанной душе отчаянно хотелось набить карманы семенами цветов, чтобы при каждом шаге высыпались. Оставлять следы из ромашек, а не рваные раны от шпилек, пронзающих землю. Только это значило бы обречь белоснежные создания природы на верную гибель от тлеющих углей, из которых она состояла, как и людей, случайно задетых плечом.
Вы не понимаете! Эти малолетки, за которыми таскаетесь с высунутым языком, они же пустые, безвкусные. Хлопает она своими ресницами пластиковыми, губки надувает, а в башке хоть в боулинг играй. Абсолютно гладкие дорожки вместо извилин, будто они их утюгом своим для волос выпрямляют.
Взрослым почему-то нет дела до детских переживаний, они готовы закрыть глаза даже на самые вопиющие события, лишь бы не напрягаться, ведь своих проблем полно, а подростки, по их мнению, обуреваемые гормонами, часто выдумывают, сочиняют, приукрашивают. А потом эти же взрослые удивляются — почему даже их собственные дети становятся абсолютно чужими, незнакомыми, закрытыми, нервными.
Когда шоколадное мороженое попадает на язык, начинаешь всем своим нутром ощущать счастье, и даже глаза закрыть хочется, чтобы удержать этот момент. В отношениях так же — я не стремлюсь «закидывать» в себя людей по-быстрому, чтобы утолить «голод», выбираю тщательно, именно тех, кто по вкусу, тех, кто способен дать это ощущение, неторопливое, насыщенное, от которого хочется зажмуриться.
Обычно взрослые невероятно скучны. Ипотеки, вирусы, кризисы, простатит и морщины. Мне бы о высоком, прекрасном, прозрачном, а ни все про быт, деньги и мировое господство. Слишком близко к земле, слишком холодно. Когда тебе тридцать, никто не будет целовать тихонько в шею летним вечером и дрожать от прикосновения рук.
У Жени была четкая гражданская позиция, простая и легко объяснимая. Она всем сердцем любила свою страну, в общем и целом поддерживала действующую власть, уважала, даже восхищалась нынешним лидером, но считала неприемлемыми любые попытки местечковых политиков манипулирования населением. Не умели они играть по-честному, не доросли, заботились не о людях, а о прибыли. Бюджеты оперативно «пилились», мэров, региональных министров и глав департаментов одного за другим сажали, а жители многострадального города N все больше погружались в отчаяние.
Январь был глух и слеп. Ленив и жесток. Грязный лед на тротуарах, посыпанный песком, злобно смотрел снизу вверх на прохожих. Обнаженные деревья вдоль дороги скалили зубы, тянули свои скрюченные морозом ветки, словно нищие на паперти, «дай, дай, дай», цеплялись периодически за волосы, за шубу, будто пытаясь разорвать на части.
Я выбрала тебя по запаху. Знаешь, бывает, что картинка визуально прекрасна, а в жизни человек абсолютно безвкусный, пахнущий пустотой, прозрачностью. С тобой по-другому. Первый раз глаза в глаза, помнишь, ты опоздал в тот день? И бутоны меж ребер расцвели, а вокруг нас аромат, терпкий, насыщенный, густой, его даже можно было потрогать, с наслаждением окуная пальцы. И что бы дальше не произошло, эти оттенки останутся в памяти навсегда. Закрою глаза где-нибудь на другом конце планеты, а ты во мне. Даже после сквозного проветривания.
Мокрые скамейки в каждом городе сияют одиночеством. В наше время даже наушники к телефону проводами не привязаны, с людьми так же. Каждый сам по себе.
Видеть всеми своими внутренностями то, чего не видят они, «другие», невыносимо. Когда даже молчишь слишком громко. Иногда, встречаешь такие же глаза, наполненные до краев, заглядываешь в них с надеждой быть услышанным, а они устало закрываются. Так проще. И снова бег за призраками, или от них. Туда-сюда. Год за годом. И пропасть все больше. Страшно от мысли, что наступит момент, когда ее уже будет не перепрыгнуть.
Не писать для того, кто этим живет, губительно. Слова, спрятанные от мира, начинают драться с твоими клетками, разъедая организм изнутри. Они бьются о стенки кровеносных сосудов, пытаясь выбраться, не понимая и не принимая заточения. То в сердце, то в печени раздаются протестные возгласы с требование свободы. Самые главные из них объединяются в предложения, они становятся сильнее, группируются, вооружаются метафорами и эпитетами и выходят из-под контроля. Если продолжать делать вид, что их не существует, продолжать играть в прятки или предлагать сделки, рано или поздно не узнаешь своего отражения в зеркале. Протяни им руку и вытащи с баррикад на бумагу. Они нужны людям, они нужны тебе…
Вы одержимы, утратили здравый смысл во имя реализации безумных идей, которые приносят безумные деньги. Так еще и пропагандируете эти идеи, это маниакальное стремление к успеху любой ценой! Призываете жить одним днем, покупать и потреблять, игнорируя реальность. В погоне за навязанными рекламой идеалами люди гибнут, а на их месте остаются лишь манекены, мертвые внутри, но тщательно вылизанные снаружи.
Ей порой казалось, на свете не осталось здравомыслящих особей женского пола. Они все были одержимы молодостью и внешним лоском, пытаясь идти против законов природы, уродовали лица и тела, моделируя себя как машину. Машину, которую можно трахать. Все ее знакомые усердно тюнинговались, чтобы продаться подороже, повысить свою рыночную стоимость. Ради чего? Чтобы по пятницам давиться устрицами, которые они ненавидят, в угоду модным тенденциям, жариться не на российских курортах, а на европейском побережье и прикрывать свои телеса не подделками дорогих брендов, а оригиналами. Только вот они не осознавали, что сами давно превратились в дешевые копии друг друга.
Нити прошлого, которыми она была привязана к невидимому кукловоду, оборвались. Сначала освободились руки, Женя разглядывала их как в первый раз, шевелила пальцами, испытывая удивление, что они не дрожали, потом ноги, постепенно вновь ощущавшие твердую землю. Первый неуверенный шаг, второй. С каждым днем болезненная слабость утекала, уступая место легкости и пока еще робкой силе.
Нет вашей любимой цитаты из "Александра Макарова. Нас рано хоронить"? Добавить цитату