Последнюю фразу Джек услышал, глядя на Элизабет Суонн.
Все начинается с того, что ваш возлюбленный дарует вам пьянящую, сводящую с ума дозу того, о чем вы не смели даже мечтать — эмоциональный спидбол ошеломляющей любви и возбуждения.
Вскоре вы начинаете жаждать того внимания с болезненной одержимостью наркомана.
Когда у вас это отнимают, вам плохо, вы сходите с ума, не говоря об обиде на дилера, который изначально сподвиг вас на эту зависимость, а теперь отказывается выкладывать этот кайф. Черт его побери!
А ведь раньше он давал вам это бесплатно. А дальше вы обескровленная трясетесь в углу и знаете что продали бы душу за то, чтобы заполучить это еще хоть раз.
Тем временем объект вашего обожания начинает испытывать к вам отвращение.
Он смотрит на вас так, как будто первый раз видит. И что самое смешное вы не можете его в этом винить. Потом вы посмотрите на себя со стороны вы ужасно выглядите, вы даже сами себя не узнаете!
Потом вы достигаете конечно пункта страстной влюбленности, полного и безжалостного уничтожения себя.
Человек, одержимый новой идеей, успокоится, только осуществив её.
Вначале мы все работаем с восторгом. Чистая наука... Затем включается эгоизм, одержимость, и, рано или поздно, становишься заложником амбиций.
— А это нормально, что я так увлечена Арнольдом, ну всякие там вздохи, портреты, поклонение святыне?
— Нормально, пока тебе это не мешает.
— Пока не режу животных на алтаре?
— Ты все правильно поняла.
Чем слабее человек, тем больше он становится одержимым болью других людей, пока сам себя не уничтожит.
Одержимость решимостью превращается в высокомерие.