Евгений Замятин — цитаты из книг автора

Евгений Замятин

Евгений Иванович Замятин (20 января [1 февраля] 1884, Лебедянь, Тамбовская губерния - 10 марта 1937, Париж, Франция) - русский и советский писатель, публицист и литературный критик, киносценарист, инженер. Во время Первой мировой войны Замятин выступал с антивоенных интернационалистических позиций.

В повести «На куличках» (1914) он «в самом отталкивающем виде» описал внутренний быт небольшого военного отряда на Дальнем Востоке, за что тираж повести был конфискован цензорами за «обличение офицерства», а сам Замятин был привлечён к суду и сослан в Кемь. После Октябрьской революции, с которой он связывал немалые надежды, печатается запрещённая ранее повесть «На куличках». В петроградском Доме Искусств им был организован класс художественной прозы, из которого выделилась группа молодых одарённых писателей «Серапионовы братья». Её членами были Михаил Зощенко, Константин Федин, Всеволод Иванов, Вениамин Каверин, Николай Тихонов и другие. В 1918–1924 годах был членом редколлегии «Всемирной литературы» и заведующим редакцией в издательстве. В 1924 году участвовал в издании независимого литературно-художественного журнала «Русский современник». Был активен в литературной жизни страны: входил в Правление Всероссийского союза писателей, в Комитет Дома литераторов и Совет Дома искусств, был председателем ленинградского отделения Всероссийского союза писателей. Оставаясь убеждённым социалистом, Замятин критиковал политику большевистского правительства во время Гражданской войны. На волне жёсткой критики и травли Замятин в 1929 году заявил о выходе из Союза писателей, а в июне 1931 года написал письмо И. В. Сталину с просьбой разрешить ему выезд за границу. Он получил положительный ответ (по ходатайству Горького) и в ноябре 1931 года уехал - сначала в Ригу, затем в Берлин, откуда в феврале 1932 года перебрался в Париж. До конца жизни сохранил советское гражданство. Замятин скучал по Родине до своей смерти.

Род деятельности: 
писатель
Место рождения: 
Лебедянь, Тамбовская губерния, Российская империя
Дата рождения: 
01.02.1884
Дата смерти: 
10.03.1937 (53)

Совершенно ясно, что этот контраст, эта непроходимая пропасть между сегодняшним и тогдашним…
— Но почему же непроходимая? Через пропасть можно перекинуть мостик.

Просто смешно: всякий писал – о чем ему вздумается. Так же смешно и нелепо, как то, что море у древних круглые сутки тупо билось о берег, и заключенные в волнах силлионы килограммометров – уходили только на подогревание чувств у влюбленных. Мы из влюбленного шепота волн – добыли электричество, из брызжущего бешеной пеной зверя – мы сделали домашнее животное: и точно так же у нас приручена и оседлана когда-то дикая стихия поэзии.

Сталь – ржавеет; древний Бог – создал древнего, т. е. способного ошибаться человека – и, следовательно, сам ошибся. Таблица умножения мудрее, абсолютнее древнего Бога: она никогда – понимаете: никогда – не ошибается.

Быть оригинальным – это значит как-то выделиться среди других. Следовательно, быть оригинальным – это нарушить равенство… И то, что на идиотском языке древних называлось «быть банальным», у нас значит: только исполнять свой долг.

Мне пришла идея: ведь человек устроен так же дико, как эти вот нелепые «квартиры», – человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза. Она как будто угадала – обернулась. «Ну, вот мои глаза. Ну?»
Передо мною два жутко-темных окна, и внутри такая неведомая, чужая жизнь. Я видел только огонь – пылает там какой-то свой «камин» – и какие-то фигуры, похожие…
Это, конечно, было естественно: я увидел там отраженным себя. Но было неестественно и непохоже на меня (очевидно, это было удручающее действие обстановки) – я определенно почувствовал себя пойманным, посаженным в эту дикую клетку, почувствовал себя захваченным в дикий вихрь древней жизни.

У меня по отношению к Единому Государству есть это право — понести кару, и этого права я не уступлю. Никто из нас, нумеров, не должен, не смеет отказаться от этого единственного своего — тем ценнейшего — права.

Наши боги — здесь, с нами — в Бюро, в кухне, в мастерской, в уборной; боги стали, как мы: эрго — мы стали, как боги. И к вам, неведомые мои планетные читатели, к вам мы придем, чтобы сделать вашу жизнь божественно-разумной и точной, как наша...