Тебе со мною повезло (…) Мне с тобой, конечно, тоже. Но, честно говоря, тебе повезло больше.
Том 2. К-Я
Тебе со мною повезло (…) Мне с тобой, конечно, тоже. Но, честно говоря, тебе повезло больше.
Том 2. К-Я
Знать ничего не хочу, потому что крыша и без того едет. А надо бы ей на месте оставаться: у меня там Карлсон живёт. Ему без крыши нельзя, без моей крыши он бомжом станет.
Ответ существовал, но формулировке не поддавался.
Не забудьте погасить мир перед сном.
Вернёшься. Рано или поздно, так или иначе, ты или другой.
Том 2. К-Я
— В тебе умер великий лингвист, Макс. Временами он попахивает, но это не беда: в каждом кто-нибудь да умер, все мы — ходячие саркофаги.
Человеческое сознание способно оформить как трагедию любое пустяковое происшествие.
Считается, что жить ради собственного удовольствия — «плохо». Родители, словно бы задавшись целью воспитать для себя более-менее сносный обслуживающий персонал, внушают маленьким человечкам, что следует посвятить свое существование другим высокоразвитым белковым организмам, каковые не способны порадовать себя самостоятельно (поскольку, ясное дело, тоже поглощены чужими заботами). Общеизвестно ведь, что заниматься чужими делами много проще, чем собственными, поэтому все, включённые в порочный круг неустанной озабоченности друг другом, вполне довольны и менять тут ничего не собираются.
Ну и ладно.
И все же, все же...
Есть дни, приближающие нас к смерти, и есть просто дни жизни — те, что были прожиты исключительно ради собственного удовольствия, а значит — вне времени.
Первых, как водится, много (почти все), вторые... ну случаются порой.
Дурацкая и нелепая пропорция, да?
Не следует отталкивать дружескую руку, сколь бы причудливым ни казался способ её протянуть.
Том 1. А-К
Каждый сам формирует для себя папки с грифами «Возможное» и «Невозможное» и сортирует действительность в соответствии с собственными представлениями о естественном ходе вещей.