Скрывайся у всех на виду.
Второе правило Креда.
Скрывайся у всех на виду.
Второе правило Креда.
Мы вольны выбирать свой собственный путь. Есть те, кто попытается отнять у вас эту свободу, и многие из вас — увы, — с радостью предоставят им эту возможность. Но именно способность выбирать то, что для нас истинно, и делает нас людьми.
Иерусалим бурлил жизнью. Но Альтаир еще никогда не чувствовал себя таким одиноким.
Война есть война. Жестокая и бессмысленная. Коварная и глупая.
Свобода, милосердие и любовь. Единственные ценности, ради которых стоит сражаться и убивать.
— Превосходное убийство, — выдохнул Кадар, — Удача сопутствует твоему клинку.
— Не удача, а мастерство.
Он бился так, словно кровь врагов могла искупить его вину.
Недостаточно покончить с насилием, которое люди творят по отношению друг к другу. Нужно обрести еще и мир внутри. Одно неразрывно связано с другим.
— Альтаир, помни об осмотрительности.
— Красивое слово ты выбрал, чтобы замаскировать трусость.
Альтаир хочет убить магистра ордена тамплиеров, Малик напоминает ему, что это не входит в их миссию.
— Ты ведешь опасную игру.
— Уверяю тебя: это не игра.
Не позволяй клинку поразить невиновного.
Первое и наиглавнейшее правило Креда.
Твоя самонадеянность не знает границ. Смири свое сердце, дитя, иначе я собственными руками его вырву.
— Элиза, прежде чем покинуть этот мир, я должна кое-что тебе сказать.
Она взяла меня за руку. Какими же слабыми стали ее пальцы. У меня затряслись плечи. К горлу подступили рыдания.
— Нет, мама! Прошу тебя, не...
— Успокойся, дитя мое, и будь сильной. Будь сильной ради меня. Меня забирают от тебя, и ты должна относиться к этому как к проверке тебя на прочность. Ты должна быть сильной не только ради себя самой, но и ради твоего отца. Мой уход делает его уязвимым перед громкими голосами других членов ордена. Ты, Элиза, должна перекричать их всех и наставить его на третий путь.
— Я не смогу.
— Сможешь. Однажды ты станешь великим магистром и поведешь орден, руководствуясь своими принципами. Принципами, в которые веришь.
— Так это же твои принципы, мама.
Она выпустила мою руку и потянулась, чтобы погладить меня по щеке. Ее глаза утратили былую ясность, но мама улыбалась.
— Эти принципы основаны на сострадании, а тебе, Элиза, сострадания не занимать. Тебе оно присуще в высшей степени. Ты знаешь, как я горжусь тобой. Я и мечтать бы не могла о более удивительной дочери, чем ты. В тебе я вижу все лучшее, что ты унаследовала от меня и отца. Просить о большем было бы грешно. Знай, Элиза: я умираю счастливой. Это ведь такое счастье — узнать тебя. И такая честь — быть свидетельницей рождения твоего величия.
Может, Малик был прав: существовали иные способы убрать священника с их пути, не лишая его жизни. Но Альтаир его убил, потому что...
Потому что мог.
Есть мужчины, считающие, что в молодости им позволено «хорошенько нагуляться», тогда как их возлюбленные должны оставаться добродетельными. Я не из таких. Во всяком случае, стараюсь им не быть.