Роберта Джеллис. Дракон и роза

Тело короля было инструментом политики в той же мере, как и его разум.

— Как же вы должны меня ненавидеть, Динхэм. Все, что я ни делаю, это прошу о невозможном, а затем препятствую вашим усилиям получить это для меня.
— Это вовсе не так, сир. По крайней мере вы не выходите из себя, когда просите луну, а я приношу вам серебряную тарелку.

Возможно, для некоторых людей естественно верить, что с тех пор, как у меня появился наследник, я буду смазывать ему дорогу кровью. Вероятно, я бы и поступил так ради Артура, но кровь не делает дорогу гладкой, она делает ее скользкой.

Я так люблю тебя, Элизабет, что для меня не имеет значения, каким ты хочешь меня видеть – мертвым или живым. Я не могу причинить тебе вред. Зачем я должен мучить себя догадками о твоих намерениях по отношению ко мне? Я не думаю, что ты можешь готовить для меня смерть. Я не хочу даже верить, что ты желаешь этого. Для меня этого достаточно.

Пока я жив, принцип, по которому можно убежать из-за того, чтобы сразиться на следующий день, отменяется. Человек, который сбежит с поля, на котором я нахожусь, будет моим убийцей, как если бы он сам нанес мне смертельный удар.

Лучше быть живым королем, чем мертвым героем.

— Король слишком ценная штука, чтобы им рисковать.
— И человек тоже.
— Спасибо, Бесс. Благодаря тебе я снова стал человеком. Я не был им, когда пришел сюда прошлой ночью.
— Ты всегда человек. Твоя проблема в том, Гарри, что ты хочешь быть чем-то большим.

Генрих может проиграть битву, но он никогда не сбежит с поля. Если бы мне сказали, что битва проиграна, и король мертв, то я бы поверила в это, но Генрих не сбежит. У него было достаточно этого в прошлом. Он скорее умрет.

Однажды я простил и дал предупреждение. Я никогда не прощу снова даже простого неповиновения. Никогда снова.

— После того, как откроется сессия, возможно, я буду более свободен.
— Ты говоришь, как будто ты заключенный, а не король.
— Король есть своего рода заключенный, если он хороший король.