— Мне кажется, что все песчинки уже упали на дно часов.
— Значит пора их перевернуть.
Удивительно, как один человек мог разукрасить чёрно-белую картину, а потом, уходя, забрать все цвета.
— А что такое звёзды? – поинтересовалась девушка, широко распахнув глаза и приготовившись внимательно слушать.
— Это такие маленькие лампочки, которые каждую ночь зажигаются на небе. Некоторые из них давно уже погасли, но об этом мы узнаем спустя миллионы лет. А вы разве никогда не видели звёзды? – сказал парень, удивляясь тому, как такое вообще может быть.
— Нет, не видела, но очень бы хотела. Судя по вашему рассказу, они такие же, как люди. Человек тоже гаснет, но оставляет свой след, который исчезает лишь спустя многие столетия. А звёздам не одиноко на небе? Ведь они совсем одни в темноте, — ответила незнакомка, удивляя собеседника своими рассуждениями.
— Нет, им не одиноко, ведь они видят всех нас, наблюдают за тем, как складываются судьбы людей и освещают достойным дорогу, — соврал Адам, чтобы не расстраивать девушку. На самом деле он считал звёзды очень одинокими, ведь их хоть и много, но все располагаются порознь друг от друга. И, правда, как люди.
— Я бы хотела стать звездой. Это же так чудесно, быть для кого-то источником света во тьме. А вы бы хотели? – задала вопрос она, откидывая шелковистые волосы за спину.
— Нет, я бы хотел быть тем, кому светит звезда, ведь если все станут источниками света, то некому будет освещать путь, и мы погаснем, — признался парень, наблюдая за тем, как меняется выражение лица девушки.
— Так вот почему некоторые звёзды погасли, они просто потеряли своего человека и решили, что больше нет смысла существовать? – расстроено спросила она.
— Нет-нет, они погасли, потому что исполнили свою миссию и, наконец, смогли уйти на покой, — ободрил Адам, пожалев, что заговорил о грустном. Он хотел всегда видеть на лице этой незнакомки лишь улыбку.
— Ну почему ты так сильно хочешь жениться на еврейке?
— Потому что не хочу принимать в своей жизни никаких решений!
— Ну как университет?
— Большой, много зданий. Я заблудился.
— Мы освоимся.
— Мы с тобой?
— Да. Я ведь вернусь в чьем-то образе. Например, девушкой, которая подойдет
в первый день и спросит, что ты читаешь.
— Я влюблюсь в тебя с первого взгляда. Снова.
Если вы, вояки, не погибните в схватках друг с другом или со зверьем, вас все равно доконает то зло, что внутри вас.
Мне страшно всегда жить наедине с самим собой. Тебя я люблю, себя — нет. Мне хочется быть иным, лучшим, чем сейчас, хочется вновь и вновь начинать все сначала, меняясь, как змея меняет кожу. Я сам себе надоел. И тем не менее вынужден оставаться собой не день, не месяц, на всегда. Мысль об этом ужасает меня.
— О чем ты думаешь?
— Этого мало, встречаться вот так.
— О чем ты?
— Живи со мной, оставайся на ночь.
— Что ты хочешь от меня?
— Ночей, засыпать и просыпаться вместе, вместе завтракать.
— А на самом деле?
— Чтобы ты был рядом, когда темно, обнимал бы меня, чтоб успокаивал, когда страшно, чтоб подошел к краю и шагнул дальше.
— А если разочарую?
— Меня не разочаруешь…
Что мудрость вовсе не заключена
В глубоком понимании вещей
Туманных, отвлеченных и от нас
Далеких, но в познании того,
Что повседневно видим пред собой,
Все остальное — суета сует,
Дым, сумасбродство дерзкое; от них
Невежество родится, темнота,
Незрелость рассуждений о делах
Наиближайших.
— А я? Я буду луреатом Ленинской премии?
— Ты будешь бедный. И старый. Ещё лысый.
— Я не читаю беллитристики, молодой человек. Я устал от персонажей. Они сильно шумят. Вот если бы роман был без слов, я бы его с удовольствием прочёл.
— Тогда это была бы картина.
— Вот. Именно! Правда живопись я тоже не смотрю, она всасывается в меня, помимо моей воли, как вода в песок. Если я час простою у картины, от неё останется только чистый холст. Вернее грязный.