Алукард – цитаты персонажа

Мудрый пират всегда держит главные сокровища под рукой.

— И зачем только зря губить хороший корабль…
Алукард изумленно заметил:
— Только ты способна оплакивать корабль, а не погибших моряков.
— Ну, корабль уж точно никому не сделал ничего плохого, – уверенно ответила Лайла. – А люди, может, и заслужили.

— Бард, тебе когда-нибудь надоедало вечно убегать?
— Нет, – она склонила голову.
Алукард всмотрелся в горизонт.
— Значит, позади ты оставляла не так уж много.

— Келл, что с тобой? – Лайла коснулась его плеча.
Он стряхнул ее руку.
— Лайла, там десятки кораблей! И тебя угораздило попасть именно к нему.
— Прости, – ощетинилась она. – Мне казалось, я имею право идти куда захочу.
— По правде говоря, – добавил Алукард, – сначала она собиралась ограбить корабль и перерезать мне горло.

— Ты его знаешь? – спросил Келл у Лайлы.
— Конечно, она меня знает, – приосанился Алукард. – Бард служит под моей командой на «Ночном шпиле».
— Я его лучшая воровка.
— Бард, – укорил ее Алукард. – В присутствии особ королевской крови мы не называем это воровством.

— Я же говорил, что магия – это как беседа…
— А еще ты говорил про океан, – перебила Лайла, – и про открытую дверь, а однажды даже назвал магию кошкой!

— Джиннар не проговорится, но за мастера Тирена не ручаюсь. Старайся не попадаться ему на глаза: он знает Стейсена Эльсора в лицо.
— Не беспокойся, – отмахнулась Лайла.
— Не убьешь же ты авен эссена!
— Я и не собиралась, – ответила она. – Кроме того, Тирен и так знает.
— Что? – Темные, как грозовое небо, глаза под чешуйчатой маской прищурились. – И с каких это пор ты называешь главного лондонского жреца по имени? По-моему, это кощунство.
Губы Лайлы дернулись:
— Наши с мастером Тиреном пути пересекались.
— И все это скрыто в твоем таинственном прошлом. Нет, не надо мне ничего рассказывать, я всего лишь капитан, который помог отправить невинного человека к черту на рога только ради того, чтобы ты выступила на турнире, в котором тебе ни за что не победить...

В ночи скрывается много теней.

— Даже не знаю, восхищаться тобой или злиться.
— Одно другому не мешает.

Чем больше на себя надеваешь, тем больше желающих тебя обчистить.

Да у тебя больше врагов, чем у иного – любовниц.

— Давно не видала тебя на лондонской земле. Должно быть, прибыл на турнир?
— Ты же меня знаешь, Джаста. Не мог упустить случая выставить себя дураком.

Шрамы нужны каждому хорошему капитану. Внушают команде уважение.

— А какая привычка у тебя? – спросил он, протягивая фляжку.
Лайла взяла ее, но пить не стала. Лишь игриво наклонила голову:
— А как ты думаешь?
Алукард прищурился, как будто искал ответ в морозном воздухе. Вдруг его глаза распахнулись в шутливом озарении.
— Ты заправляешь волосы за ухо, – сказал он. – Но только справа. Всегда, когда нервничаешь. Наверное, чтобы не крутить ничего в руках.
Лайла нехотя улыбнулась:
— Жест ты заметил, но причину не понял.
— Просвети же меня.
— Когда люди волнуются, они стремятся скрыть лицо, – объяснила она. – Я заправляю волосы за ухо, чтобы показать противнику – жертве, сопернику, кому угодно, – что я не прячусь. Я смотрю им в глаза и требую, чтобы они смотрели в глаза мне.
Алукард приподнял бровь:
— Точнее, в глаз.
Фляжка в ее руке вздрогнула. Она вскрикнула, сначала от неожиданности, потом от боли – жидкость обожгла руку. Фляжка выпала и разбилась о палубу.
— Что ты сказал? – прошептала Лайла.

— От чего ты убегаешь?
Его слова окатили ее, как ушат холодной воды. Она оттолкнула его. Он, не удержавшись, упал в кресло и то ли засмеялся, то ли вздохнул.
— Ну, ты и мерзавец, – прорычала она, пунцовая от гнева.
Он лениво склонил голову:
— Без сомнения.
— И это все… Чем бы это ни было, – она взмахнула рукой, – только чтобы вытянуть из меня правду?!
— Я бы так не сказал. Поверь, я личность многогранная.