— Ты идиот! Душу продал. За Сэма, да? Сколько тебе дали?
— Бобби...
— Сколько?!
— Год.
— Да что с вами, Винчестеры? Ты, твой отец, да неймется вам исчезнуть в преисподней!
— Вот именно, папа вернул меня назад, мне быть-то здесь не положено. А так хоть какая-то польза выйдет, и жизнь будет не напрасной.
— Что?! А раньше была напрасной? Такого ты о себе мнения? Такие у тебя тараканы в башке?!
— Я не мог дать ему умереть. Не мог. Он мой брат.
— А что твой брат почувствует, узнав, что тебя ждёт ад? Что испытывал ты, узнав про своего отца?
— Не говори ему. Со мной делай, что хочешь, но ему не говори. Не надо.
Если бы вы думали головами, а не задницами, то давно бы всё поняли.
Умрёшь раньше меня, я тебя убью!
— А как годзилла?
— Я её уложил.
— У тебя завалялся бамбуковый кинжал с благословением сендаийского священника?
— Дробилка.
— А, значит дробилка? Это... это, пожалуй, круче... всего.
— ... Мы прикончим дьявола, а если придется и самого Михаила своими силами.
— И как же ты их прикончишь, гений?
— Понятия не имею. Справка «Годен» у меня имеется и горячее желание задать им жару. Что-нибудь придумаю.
— Сынок, да у тебя, похоже, совсем крыша поехала.
— Мне уже говорили.
— Бобби, ты просто будешь сидеть там?
— Нет, я буду танцевать ривердэнс.
— А вообще, каково это?
— Что? Когда только месть в голове? Как постоянный зуд.
— Да ладно, Бобби! Никому не нужна эта фотография.
— Поддерживаю.
— Молчать! Вы моё пиво хлещите. К тому же, нужно же мне хоть что-то на память о ваших жалких мордах.
— Ха! Приятно, что тут есть оптимисты!
— Скажи что-нибудь.
— Ты.
— Нет, ты.
— Так и будем переминаться как две уродины на выпускном или поработаем?
— Что делаешь?
— Включаю JPS, вдруг он решит полетать вместе с крышей.