Флора Конвей – цитаты персонажа

Участь людей — жить в невежестве, в плену ложных представлений, в пещере, ослепленными ухищрениями интриганов, создающих иллюзии, которые они принимают за истину.

Меня страшило то, что я могла узнать. Это был страх узницы перед выходом из пещеры, когда она осознает, что прозябать в темноте удобно, что свет сулит страдание.

Читатели читают ту книгу, которую хотят читать, а не ту, которую вы написали.

Главная сила художественной литературы — это ее умение помочь нам отрешиться от происходящего, перевязать раны, нанесенные окружающей жестокостью.

У меня было право карать и миловать мои персонажи, искоренять пороки, даровать прощение тем, кто его заслужил, выносить, ни перед кем не оправдываясь, приговоры по моим собственным нравственным законам, действовавшим на тот момент.

Чтобы писать, нужен мощный прилив энергии. Нужны физические и моральные силы. Для написания романа необходимо глубоко погрузиться в себя.

Настоящих книгочеев становится все меньше. Теперь людей интересует не произведение, а автор: его жизнь, физиономия, прошлое, сексуальные партнеры, всякая чушь, которую он постит в соцсетях. Все что угодно, лишь бы не читать.

— Чтобы вы ни предприняли, финала истории вам не изменить.
— Я писательница, финал определяю я сама.
— В своих романах — может быть, но не в реальной жизни. Писатели силятся управлять миром, но мир иногда сопротивляется.

На тротуаре сгрудились два десятка журналистов. Стервятники, крысы, гиены — неизменный зверинец, регулярно собирающийся в надежде попировать на трагедии.

Многие сочинители знают о принципе драматургии под названием «чеховское ружье»: если в первом акте на стене висит ружье, учил русский драматург, то во втором или третьем акте оно непременно должно выстрелить.

Чтобы ни болтали романисты, они не любят, когда их персонажи приставляют к их горлу нож.

Захотели стать писателем, чтобы тиранить своих персонажей?