— Не будешь ли ты так добра перевести?
— Меня еще никогда не обвиняли в доброте.
— Неисправимый циник.
— Неисправимый пират.
— Говоришь так, будто это оскорбление.
— Прими уже, что все, сказанное мной, оскорбление.
Мы не наивные юные наследники, из которых можно лепить что вздумается. Мы воины. Мы властители.
Элиан так похож на моря, которые бороздит. Спокойный на поверхности и неистово бурлящий на глубине.
Так странно, я ведь хотела забрать сердце Элиана, а теперь надеюсь, что он заберет мое.
— Кем ты был до войны?
Он приподнял бровь.
— А ты?
Лицо Лиры подернулось тенью.
— Я не помню.
Арин тоже солгал:
— Как и я.
- 1
- 2