— А вы дайте ему сдачи!
— А я ему дам сдачи. Но другим способом.
После того, как Новосельцев дал пощечину Самохвалову.
— А вы дайте ему сдачи!
— А я ему дам сдачи. Но другим способом.
После того, как Новосельцев дал пощечину Самохвалову.
— А какой это Новосельцев?
— А никакой. Вялый и безынициативный работник. К сожалению, таких у нас много.
— Угадайте, почему я опоздала?
— В райкоме, что ли, были?
— Проспала.
— Ой!
— Первый раз в жизни проспала!
— Я вас не отпускаю.
— Отпустите.
— Вы ведь у нас незаменимый работник.
— Незаменимых у нас, как известно, нет.
— Найдете себе более порядочного, более честного, который не врет.
— Вы тоже, видимо, расчитываете найти себе другую начальницу...
— Конечно!
— И помоложе, и покрасивее, не так ли?
— Ой, хватит, всё, хватит! Пожалейте! Вы ж меня так убьете!
— Ничего, вас не убьешь!
— Ну Вы всё-таки как себя чувствуете, Анатолий Ефремович?
— Вы знаете, я Вам скажу честно: по сравнению с Бубликовым — неплохо.
Диалог после новости о «смерти» Бубликова.
Каждый должен знать свое место. Это не снобизм. Это единственный способ поддерживать порядок. Субординация. Пунктуальность. Планирование. Профессионализм. Вот четыре кита на которых держится бизнес. Истинных профессионалов ничтожно мало.
— Как сказать... Ну... Словом... Что теперь носят?
— В каком смысле?
— В смысле одежды... Вот...
— А... зачем это вам? Ой, извините, Людмила Прокофьевна.
— И вам не жаль бумаги?
— Нет, мне не жаль бумаги. Наша бумажная промышленность работает превосходно!
Если менеджер на 100% отдается работе, то в обеденный перерыв имеет право пообедать. Это справедливо.
— Какая досада! Составлено неверно.
— Что вы говорите!
— Тут не указана причина вашего ухода.
— Где не указана причина? Давайте я ее...
— Любая ревизия обнаружит, что я отпустила ценного работника без видимой причины.
— Чего печатают?
— Пока всё в порядке.
Я должна вас огорчить, у меня другая точка зрения, нежели у вас.
2-я серия.
— Какая занятная репродукция «Джоконды».
— Да что вы, Людмила Прокофьевна. Это же не репродукция, это наша вычислительная машина, Баровских запрограммировал.
— Но это вовсе не значит, что я готова выйти за вас, вот так, с бухты-барахты, скоропалительно...
— Подождите. Простите, я не понимаю. Я ничего не соображаю. Вы мне отказываете?
— Нет... Да!
— Вы согласны?
— Ой... Я сама не знаю.