Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

Эй, гражданина! Ты туда не ходи, ты сюда ходи. А то снег в башка попадёт. Совсем мёртвый будешь!

Женские туфли хочу. Три штуки. Размер 42, 43, 45.

Слушайте! Заткнитесь, пожалуйста! Устроили тут ромашка – помню, не помню… Дайте спать.

А в тюрьме сейчас ужин… макароны…

— А ты зачем бежал?
— Все пабижали — и я пабижал...

— Шакал я паршивый, всё ворую и ворую…
— Чё это ты воруешь?
— Вот на шухере здесь сижу. Украли уже. Ну я пошёл.

— Что это у тебя?
— Надо!

— Тебя как зовут?
— Алибаба.
— Я же сказал, клички отставить!
— Это фамилия, а имя — Василий Алибабаевич, Вася.

— Эй, ты! Иди сюда! У тебя какой срок был?
— Адин год.
— А теперь ещё три припаяют. Побег, статья сто восемьдесят восемь.

Жалко, такой хороший женщин, а отец – барыга, спекулянт...

— Шакал я паршивый: у детей деньги отнял, детский сад ограбил.
— Какой культурный нашелся, а? А когда ты у себя там на колонке бензин ослиной мочой разбавлял — не был паршивым?
— То бензин, а то дети...
— Куда пошел?
— Тюрьма!

— Ой, какие молодцы! Чистота, порядок. А вот моего мужа ни за что стирать не заставишь.
— Доцент бы заставил.

— А чего тут понимать-то? Где хошь, говорит, найду и горло перережу.
— Прямо насмерть?