Предположим, что обширная Китайская империя с её миллионным населением внезапно проваливается вследствие землетрясения, и посмотрим, какое впечатление произведет это ужасное бедствие на самого человеколюбивого европейца, не находящегося ни в каких отношениях с этой страной. Я полагаю, что он прежде всего опечалится таким ужасным несчастьем целого народа; он сделает несколько грустных размышлений о непрочности человеческого существования и суете всех замыслов и предприятий человека, которые могут быть уничтожены в одно мгновение. Если он одарен философским складом ума, то может высказать свои соображения о последствиях такого события для европейской торговли и даже для торговли прочих стран мира. По окончании же своих философских рассуждений, выразив все, что было вызвано его человеколюбием, он опять обратится к своим делам и к своим удовольствиям или же отдастся отдохновению с таким спокойствием и равнодушием, как будто катастрофы вовсе и не случилось. Малейший случай, касающийся его лично, оказал бы на него большее впечатление: если бы на следующий день ему должны были отрезать палец, то он не спал бы целую ночь; и если только землетрясение угрожает не той стране, в которой он живёт, то погибель многих миллионов людей не нарушит его сна и менее опечалит его, нежели самая ничтожная личная неудача.
Тщеславие есть не что иное, как несвоевременная попытка получить громкую известность прежде, чем мы заслужили ее.
Наше уважение к общим правилам нравственности и есть, собственно, чувство долга.
Ни одно общество не может быть процветающим и счастливым, большая часть которого бедна и несчастна.
Тот человек, вся жизнь которого уходит на выполнение нескольких простых операций, последствия которых, возможно, всегда одинаковы или почти одинаковы и который не имеет возможности проявить свое понимание или использовать свою изобретательность, чтобы найти способы устранения трудностей, которые никогда не возникают, естественно, теряет привычку к таким нагрузкам и, как правило, становится настолько глупым и невежественным, насколько это возможно для человеческого существа.
Никогда не жалуйтесь на то, от чего вы в силах избавиться.
Первое, что вы должны знать — это самого себя. Человек, знающий себя, может выйти за пределы себя и наблюдать за собственной реакцией, как наблюдатель.
Мы — это всего лишь один из множества, ни в коем случае не лучше, чем любой другой в нем.
Везде, где есть большая собственность, есть большое неравенство.
Добродетель более опасна, чем порок, потому что ее излишества не подчиняются регулированию совестью.
Милосердие к виновным — это жестокость к невиновным.
Находясь в рамках одной парадигмы, трудно себе представить другую парадигму.
Сколько дней труда, сколько ночей без сна, сколько усилий ума, сколько надежд и страхов, сколько долгих жизней усердного изучения вылиты здесь в мелких типографских шрифтах и стиснуты в тесном пространстве окружающих нас полок.
- 1
- 2