Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.
Перевод Григория Кружкова.
Болван в фланелевом костюме.
Насмешливое прозвище богатого лоботряса-спортсмена.
Серебро — для девушек, золото — для дам,
Медь исправно служит искусным мастерам.
«Нет, Господи, — сказал барон, холл оглядев пустой,
Холодному железу подвластен род людской!»
<...>
Слёзы — для трусливого, просьбы — для глупца,
Петля — для шеи, гнущейся под тяжестью венца...
Мне не остается надежды никакой:
Холодному железу подвластен род людской!
<...>
Раны — для отчаянного, битва — для бойца,
Бальзам — для тех, кому ложь и грех в кровь истерзали сердца,
«Прощаю тебе измену, с почетом отправлю домой
Во имя Железа, Которому подвластен род людской!»
Корона — тому, кто её схватил, держава — тому, кто смел,
Трон — для того, кто сел на него и удержаться сумел?
«О, нет, — барон промолвил, — склоняясь в часовне пустой -
Воистину железу подвластен род людской:
Железу с Голгофы подвластен род людской!»
Перевел Василий Бетаки.
«…ибо прежде Евы была Лилит»
Никогда не любил ты тех глаз голубых,
Так зачем же ты лжёшь о любви к ним?
Ведь сам ты бежал от верности их,
Чтоб навсегда отвыкнуть!
Никогда её голоса ты не любил,
Что ж ты вздрагиваешь от него?
Ты весь её мир изгнал, отделил,
Чтоб не знать о ней ничего.
Никогда не любил ты волос её шёлк,
Задыхался и рвался прочь,
Их завеса — чтоб ты от тревог ушёл -
Создавала беспечную ночь!
— Да знаю, сам знаю... Сердце разбить -
Тут мне не нужно совета.
— Так что же ты хочешь? -
А разбередить Старую рану эту!
Перевел Василий Бетаки.
[Лилит (библ. апокрифич.) - первая жена Адама, сотворенная, как и он, из глины, а не из его ребра, и потому равная мужчине (когда Адам отказался признать это, она от него улетела). В древнееврейской демонологии она - суккуб, то есть демон в женском обличье, насилующая мужчин.]
Развлекался я всюду, где можно,
Уж навидался всего.
Баб перепробовал кучу,
Но четверо были — во!
Сперва — вдова-полукровка.
Туземка из Прома — потом,
А после — жена джемадара
И девчонка в Мируте родном.
Теперь с меня хватит женщин;
Я-то знаю, с чем их жуют:
Не попробовав, не раскусишь,
А попробуешь — проведут.
Часто думаешь: чёрт ли поймет их!
Часто чувствуешь: понял, небось!
Но если прошел ты и чёрных и жёлтых,
То белых видишь насквозь.
<...>
Да, уж я-то побаловал славно
И вот чего стало со мной.
Чем больше баб перепробуешь,
Тем меньше ты льнешь к одной.
Так я и сгубил свою душу:
Что теперь жалеть да вздыхать?
Жизнь моя — вам урок (хоть он, чай, и не впрок):
Научитесь баб понимать!
У жены полковника что на уме?
Чёрт знает, ни то, ни сё!
А спросите бабу сержанта -
Она вам выложит всё.
Но, как ни крути, коль доходит до нас,
Мужики-то каждой нужны:
Хоть полковничья леди, хоть Джуди О'Трэди -
Под юбками все равны.
Перевел Георгий Евсеевич Бен.
[Пром - бирманский город. Джемадар - лейтенант (в туземных войсках).]
Если двое грешат — кто в чём виноват, за то и ответит он!
Перевел Георгий Евсеевич Бен.
Жил-был дурень. Вот и молился он
(Точно как я или ты!)
Кучке тряпок, в которую был влюблен,
Хоть пустышкой был его сказочный сон,
Но Прекрасной Дамой называл её он
(Точно как я или ты).
<...>
Дурней влюблённых на свете не счесть
(Таких же, как я или ты),
Загубил он юность, и гордость и честь
(А что у дурней таких ещё есть?)
Ибо дурень — на то он дурень и есть...
(Точно как я и ты).
Дурню трудно ли всё, что имел, потерять,
Растранжирить за годом год,
Ради той, кто любви не хочет и знать,
А теперь-то мы знаем — не может знать
И никогда не поймёт.
Перевел Георгий Евсеевич Бен.
На далёкой Амазонке
Не бывал я никогда.
Только «Дон» и «Магдалина» -
Быстроходные суда -
Только «Дон» и «Магдалина»
Ходят по морю туда.
Из Ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далеким берегам.
Плывут они в Бразилию,
Бразилию,
Бразилию.
И я хочу в Бразилию -
К далёким берегам!
перевод Л. Блюменфельд
Упаси тебя бог от сварливой жены!
Всех лучше, скажу я, вдова старшины:
С казенных харчей потеряешь штаны
И любовь не сойдется со службой.
Не сойдется со службой...
Узнаешь, что с другом гуляет жена, -
Стреляй, коли петля тебе не страшна.
Так пусть их на пару возьмет сатана,
И будь они прокляты службой!
Будь прокляты службой...
Перевод И. Грингольца
Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылек — на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!
<...>
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,
Цапля серая — в камыши.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
<...>
Так вперед! — за цыганской звездой кочевой -
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метет.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой -
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
The Gipsy Trail («Цыганская тропа»), опубликовано в номере журнала The Century за декабрь 1892 года, перевод: Г. Кружкова