Полнолунье наполнено запахом розмарина.
Над морем прозрачным и необозримым
соцветья созвездий горят серебром старинным.

По белым холмам нисходит весна в долину.
О сладость мёда, о бриз, пролетевший мимо!
По лугам бы помчаться в порыве неодолимом!

Поле — в глазури, в лазури — небес глубины.
И жизнь становится сказкой неповторимой,
и бесшумно ступает любовь по тропе незримой.

Солнце скользит по-иному
по этому склону чудному,
которому нет конца.
Поэтому я чудной.

Дурацкой судьбе покорный,
иду по тропе неторной,
которой нету конца.
И никто не идет со мной.

Всё у меня наизнанку,
начинается ночь спозаранку,
и нету ночи конца.
Поэтому я иной.

Никогда — для меня сегодня.
Чужбина — моя преисподня,
которой нету конца.
А жизнь идет стороной.

Конь, черноты чернее,
вынес из моря, впрягаясь в волну,
женщину — белую белизну.

И помчалась по пляжу
округлость нагая,
переплетая белый и чёрный цвет.

И, словно собака,
волна, округлая и тугая,
не отступая, не отставая,
на мокрый песок набегая,
катилась за ними вслед.

Щемящие сумерки позднего лета,
и дом по-осеннему пахнет мимозой…
и память хоронит, не выдав секрета,
неведомый отзвук, уже безголосый…

Вдоль белых оград, как закатные пятна,
последние розы стираются мглою,
и чудится плач — далеко и невнятно -
…забытой любовью томится былое…

И чье-то мерещится нам приближенье,
а сердце сжимается вдруг поневоле,
и в зеркале смотрит на нас отраженье
глазами чужими и полными боли…