Ты ведь тоже, в сущности, одинок,
несмотря на жену, собаку, дом в предместье
мегаполиса... Знай, сверчок, свой шесток
и благодари за то, что пока есть он.
Здесь, на обратной стороне — любви? Луны?
всё те же горы и моря, всё те же сны.
На этой вечно теневой, где мы с тобой,
звучат такие же слова, что и на той.
И разницы особой нет, где свет, где тьма,
и не от чего волком выть, сходить с ума,
оттенки тонкие искать в простых словах,
и краденые полчаса топить в слезах.
Это не я тебя прощаю, и это не голос мой,
это ангел-хранитель, он за моей спиной.
Обо мне радеет, ищет душу мою в золе,
сокрушается: как я живу во зле.
Любовники в собрании гостей,
особенно — в компании своей,
где — все о всех, но ни ему, ни ей
не надобно внимания друзей.
Ни стол их не разделит, ни сосед
стола меж ними нет, соседа — нет.
И не просунешь лезвие ножа
в зазор меж ними... Грань, стена, межа -
в их словаре отсутствуют... А мы,
на их костер глядящие из тьмы...
У нас была гражданская война,
окраина горела и взрывалась.
Огромная российская вина,
на всех разложенная — небольшой казалась.
Неважной то ж... Главнее было — жить
сейчас, сегодня: не хватало денег,
ушел любимый, кончили топить,
а на дворе — мороз и понедельник.
Злой девчонке завидуют не за то,
что красива или умна,
а за то, что выбежит без пальто
и крикнет в след: «Да пошел ты на...»
Промокло правое плечо,
а левому — так горячо,
когда под зонтиком вдвоем...
Беседуя, одним путем,
и даже под руку идем.
И не могла пять лет назад
надеяться дожить я
до дня, в котором мы идем
под зонтиком... Идем вдвоем...