Пройдёт и по нашей улице инкассатор!
Витя, опомнись. Ты не вожатый. Ты блатной, Витя. Блатной.
— Где вы учились, а? В пединституте? В училище? В университете? Сядьте, пожалуйста.
— Последнее, в университете. Но не доучился.
— А какой у вас стаж работы?
— Три по пять... Пятнадцать лет.
— Хватит врать, Ромашкин! Я же про вас всё знаю! Ну признайтесь мне хотя бы, один на один, что вы никакой не педагог, а кто?
— Честно?
— Честно.
— Беглый зэк...
— Нет, ну... как с вами можно разговаривать серьезно? Ну почему вам просто не сказать, что я обычный милиционер?
— Этого я не могу сказать...
— Ну, может вы подскажете, как опытный педагог, а?
— Точки надо искать!
— Какие?
— Общие. Что, например, он любит?
— Гулять любит.
— Порожняк. То есть, я хотел сказать, такого не бывает. Лучше надо искать! Когда вы вместе куда-нибудь ходили? В театр или там...
— В прошлом году. Кажется. Ну вы поймите, Виктор Сергеевич, у нас же там все время ЧП за ЧП. Вот сейчас зэки сбежали, меня из отпуска вызвали.
— Не надо всё на зэков грузить! Сами знаете, как туда люди попадают! Сначала начнёт курить, потом, глядишь, выпившим пришел, кореша блатные, драка, милиция, суд! И всё, покатило по ухабам под откос!
— Кольцов! Ну где подельник твой?
— Он ушел!
— Куда он ушел?
— Он ушел дорогой цветов...
— От нас еще никто не уходил!
— Женька, что? Задел?
— Почти промазал...
Кольцова пырнули ножом.
— Фамилии поменяйте.
— На что?
— На пиво, тормоз!
— А пионеров-то отменили!
— Да пусть лучше пионерами будут, чем наркоманами.
Ну чего ты ерепенишься? Две недели — всего-то пятнадцать суток. Ну для тебя — не срок.
— Да успокойся, нас никто не узнает. Не, а чего? Мы ментовскую форму наденем и всё.
— Не ментовскую! А форму сотрудников внутренних дел. И она у нас одна.