Когда б не знала я, что искра Прометея
В душе огонь священный распалила,
Я б не шептала, пламенно краснея
О том, что сердцу твоему так мило.
Я слаще Вакха, ты испей глотками,
Звучнее я, чем лютня Аполлона,
Желание открыто небесами,
И боги воспевают чувство хором.
Коль солнцем надо мною восстаешь,
Так обожги, пускай бросает в дрожь.
Думать, что бессильный враг не может вредить — это думать, что искра не может произвести пожара.
— Что случилось с женщиной?..
— С женщиной? Я... мы врезали ей так, что искры из глаз посыпались. И она решила спустится.
— Кто ты...
— Кто я? Ты разговариваешь сам с собой. Я девять лет следил за тобой. и... зови меня Измаил.
— Что происходит, черт побери?...
— Хорошая новость: ты вернулся. В мир живых. А плохая? Весь мир хочет тебя убить.
— Это замечательные стихи, — вздохнула Искра. — Я думаю, нет, я даже уверена, что скоро их оценят и Сергею Есенину поставят памятник.
— А какую надпись ты бы сделала на этом памятнике?...
Они провели конкурс, и Вика тотчас признала, что Искра вышла победительницей, написав: «Спасибо тебе, сердце, которое билось для нас». Только слова «билось для» они дружно заменили на «болело за».
За рассветом закат, за которым снова рассвет. Море чистого воздуха, дождь, ветер, гроза, туман, молнии и снова море прозрачного чистого воздуха.
Солнце жёлтое, свежее и совсем не палящее, какого я никогда доселе не видел. Трава такая зелёная, что искрится под колёсами. Голубое чистое небо, какими и бывают обычно небеса, облака — белее, чем снег на Рождество.
И самое главное — свобода.