Рейс 222

– Объясните, пожалуйста, почему человека, покидающего свою страну, у нас осуждают?
– Сложный вопрос, не смогу ответить. Это не по моей части, это скорее к международникам.
– Ну а как вы сами относитесь к такому человеку?
– Лично я?
– Да.
– Плохо.
– А почему в других странах к таким людям относятся… проще?
– Потому что наша страна особая. И вы этого не поймёте, пока не ощутите себя, ну как бы это сказать, частицей народных масс истории. Да-да, страна эта существует ценой невиданных жертв. И, конечно, каждый, бросающий такую страну, предаёт её память. И в глазах тех, кто проливал кровь за эту страну, тех, чьи родные сложили за неё головы, тех, кто сейчас в поте лица трудится, преодолевая ошибки, нелепости, недостатки – в глазах их всех этот человек беглец, дезертир.
– А не слишком ли сурово такое определение?
– Для меня нет. Я служил в пехоте, побывал в таких мясорубках…
– Я так никогда не думала! Но скажите, если страна надежд минувших поколений, как вы выразились, с точки зрения этого человека имеет такие недостатки, с которыми он не может примириться, что ему делать?
– Если он любит свою страну, то сделает её лучше! Пусть трудится, борется, пусть страдает наконец, но не бежит! Салтыков-Щедрин, естественно, без аналогий, уж как ненавидел царские порядки и вот что писал: “Был я в благорастворённых заграничных местах и не упомню минуты, в которую сердце моё не рвалось бы в Россию. Хорошо там. А у нас, положим, и не так хорошо. Но, представьте себе, всё-таки выходит, что у нас лучше. Лучше – потому что больней”. Это совсем особенная логика, но это – логика любви.