Анна Гапошина (Аня Лекс)

Выворачивает от жалости.
Все запросы зависли.
«Останься, пожалуйста» — это что-то
Немыслимое.
Невозможное.
Пустое к ряду.
Ломаются ноги от дрожи.
Индийские океаны под кожей.
А тебе оно просто не надо.
Стены давят.
Меня, кажется, скоро сплющит
И рассыплет россыпью гречневой.
Выбирай тех, кто ближе\лучше.
Чьи обнимабельны плечи.
«Слова имеют силу».
Да, и ты знаешь,
Как при взрыве атомном.
Моя душа изнасилована
Этими фактами.
Вспоминаю о чем-то всуе.
Посылая все к черту лишь.
Я не видела, как ты рисуешь,
Но, верно, умело зачеркиваешь.
.

Мы потихонечку уходим в минус.
Прости меня. Прости-прости-прости.
Ты, как система. А в системе вирус.
Прости, что не смогли тебя спасти.

Родной мой, горький с сахаринкой запах.
Я улыбнусь и незаметно вспомню наш июль.
Воспоминание, теперь все в твоих лапах,
Надежда, выбей вовсе эту дурь.

Не надрываясь, жалобно, так слабо
Мертвели чайки под трамплинами ресниц.
Пусть ветер уведет тебя с собой направо,
Утащит в бездну памяти и лиц.

Живешь и кофе пьешь по вечерам.
Эх, память… Твое тихое «Анюта»
Мне чайками по коже по утрам,
Что умирают каждую минуту.

Стонали клавиши под натиском кистей.
И кто-то неизвестный – твой избранник,
Как карты красных клюквенных мастей.
И не вини в своих слезах «Титаник».

Ты улыбнешься искренне и мило.
Когда-то все бывает в первый раз.
Пусть и давно, но все же это было
Не у кого-нибудь, а именно у нас.

__________

Понимаете? Б ы л о.

Я держу тебя — еле клеящий слабый скотч.
Наши снова провалят этот хоккейный матч.
Ты ему мол : I miss you already so much.
Он тебе мол: I have no time.

Мы корнями врастаем в полую скорлупу.
Я держу тебя полупустого, совсем без сил.
Ты потом скажешь, мол «да я тебя не просил
Приносить себя в жертву». Ты у себя спроси
Кто я тебе? Зачем я? И почему

Сон — это роскошь. Я же почти вандал,
Если пишу «все нормально» на «как ты там?»
Сбиваю все самолеты чужих мадам,
И трясусь над тобой пустейшим,
Мол, не отдам,
Собирая тебя разбитого по кускам.

Я твой еле липучий, вовсе измятый скотч.
Ты меня на плечо, от тетради уносишь прочь,
«Будь со мною сейчас,
На стихи у тебя есть ночь.»

Ты размениваешь свой куш по затёртой сотне
В нелегальном обменнике, крашеной подворотне.
Обещала себе написать то, где ты вернешься.
Так что вот мне.

Не заполнено пунктов триста...
Знаешь, кто бы меня избавил
От такого недуга «близко»,
от такого греха, как память.
Знаешь, тихо взахлеб до спазмов...
И в живых уж наверно нету
ни таких единиц, как «сразу»,
Ни таких ориентиров «где-то».
Знаешь... все это как то глупо,
Мне казалось неизлечимо.
Дайте волю — орало б в рупор.
Всему этому есть причина.
Под ребром теперь аллюминий.
Знаешь, легче вообще не стало.
Каждый миг по своей могиле,
мне как колом в лопатках встало.
Все накрылось холодным мартом.
И от слабых пора очистить.
Если встречу его когда-то,
То по-новой начну зависеть.
Знаешь... вроде бы всем довольна
И, казалось бы жить — то можно,
Только ты покажи, где больно,
Расскажи, как кололо кожу.
Понимаешь, в глубинах строчек,
В площадях опустевших комнат
Если мир расстрелять захочет,
то я тихо подам патроны.

Увы, вот так ломаются мечты.
Глазами карими ломаются в ключицах.
По ребрам скатятся, ломая этажи.
Наруша веру в жизнь и главный принцип.
Увы, так пропадает смысл ждать.
Тут времени песок бежит сквозь пальцы.
И некуда теперь уже бежать...
Приходится вставать и верить дальше.
Под белым перламутровым лицом
Суровый взгляд, набор физиономий.
Сейчас мне страшно думать о «потом» -
Наборе незаконченных историй.
Увы, вот так ломается душа.
Вот так вот рвут цепочки красных нитей.
Ко дну уходит вера неспеша,
Надежда тихо стонет «Помогите».

Все рухнуло. Ты понимаешь? Рухнуло.
Упало вниз и зазвенело ломаным.
«Я ухожу!» — шепнуло мне на ухо,
Упало, разделившись поровну.

Срастется снова где-то между ребрами,
Напомнив о себе ночными болями.
Послать сознанье на четыре стороны,
Когда и сколько бы оно ни стоило.

Уже не важно, понимаешь? Поздно
Писать туда, где больше не ответят.
Сначала всё. И пусть ржавеют звезды.
Никто не рад им больше так, как дети.

И у тебя в ключицах холодело,
Когда разрядом поцелуя
Тебя касались мартовские ветры,
К февральским до сих пор ревнуя.

Ты помнишь, как трещали нити вен,
Как все звонки лились сквозь позвонки,
Как мы носились в лабиринтах стен,
Ломая над запястьями замки?

Забудь и знай: все будет хорошо,
Теперь воспоминаниями собрано
Все то, где больше нету никого.
А боль сама срастется между ребрами.

Мне душу поизмяли пальцами.
Холодными. Липкими. Грязными.
Поверив в чужеродную двоякость,
О чем-то небывалом нарассказывали.

Меня терзали собственным сознанием
И врятли захотели бы поверить
В мое типичное существование.
И даже это захотят проверить...

Для вас все это было узаконено,
Чужие оправдания упразднены.
И в одиночку на холодном подоконнике
Смывать следы с души холодные и грязные.

По горлу спицами как можно дольше.
Противно просто до изнеможения.
Не надо, слышишь, оправданий больше.
Я больше и не вставлю предложения.

По мокрой коже словно мчатся поезда
И рвут ее, постукивая рельсами.
Как заклинаешь: верить Н И К О М У нельзя
И добиваешь депрессивно песнями.

Смотреть в туман, пытаясь насквозь.
Там каблуков щелчками наледь упомянута.
Мы остаемся вместе. Дышим врозь.
Мое сознание ошибками затянуто.

Нет, я не каюсь. Мне противно просто
За то, что в душу ты залез без разрешения.
Куда деваться... Все такие взрослые.
У ангелов не ищут утешения.

Ветер с зашарпанных стен собирал объявления.
Тихо катились бумажные вихри к ногам.
Глубже ногтями в ладони впилась от волнения.
Письма последние снова прочту по слогам.

Губы родные, но, правда, такие забытые
Снова несут беспросветную жалкую чушь.
Дети дождя, своим горем по горло залитые,
Время не лечит, вы слышите? Я не шучу.

Время не лечит, запомните! Просто калечит.
Память остатками бьется в пустые глаза.
Хватит кричать «всё равно» и искать этой встречи.
Хватит уже вспоминать, что однажды сказал.

Хватит жалеть, перестаньте насиловать правду.
Просто запомните – время ни разу не лечит.
Вся наша память не больше, чем просто отрава
Тем, кому чудом от времени стало полегче.

Четвертью года лечилась, сказали – поможет.
Нету эффекта. Побочные спазмы и только.
Все равно помню, как холодом било по коже.
Я полечилась бы дольше, но времени сколько

Надо, чтоб веки уже переполнились счастьем,
Чтоб по щекам запетляли сырые дорожки?
«Мы пошутили» — сказали врачи в одночасье.
Время калечит. Еще потерпите немножко…

Будем кидаться часами из окон домов.
Время летит по спокойной пространственной глади.
Всё, к сожалению, было уж слишком давно.
Объясни мне еще один раз: как это – ради?

Будем кричать невпопад под мелодии струн,
Рвущихся с каждым иным шевелением пальцев.
Вечер в высокие туфли полмира обул,
А кто-то под нос себе дома гудит «не сломаться».

Выключим солнце. Я тут тебя глажу сквозь строчки,
Кто-то бежит по асфальту дистанции улиц.
А я продолжаю стоять на нелепых «носочках».
Дети в потушенных окнах, наверно, заснули.

Скоро часы протрезвеют от пьяного вечера,
Чертов послушный будильник в 5:40 разбудит.
И под подушкой останутся скорые сонные встречи.
Знала, что так и будет. Знала, что так и б_у_д_е_т.

Серые будни скрипят под и между костей.
— Будьте добры Ваше имя, фамилию, отчество…
От недосыпа теряешься средь новостей.
— Никакая и имя — Никто. Одиночество.

Тихо бормочешь толпе в полусонной истерике.
Нас потеряли среди непрозрачного воздуха.
Помнишь, недавно с тобою смотрели по телеку:
«Вам друг от друга положено пару дней отдыха».

Лучше устану смертельно, до боли и жжения.
Помни, я все еще глажу тебя через строчки,
Не позволяя часам никакого движения
От стрелки до стрелки. От неба до нас и от точки до точки.

А город всё помнит наши маршруты.
Они слишком дорого стоили.
И знаешь, дома, где когда-то гуляли
В апреле достроили.

Я тут, под асфальтом, а город все так же
Слывет магистралями.
По разным краям антресолей, как кукол
Небрежно расставили.

За что же мне, мама, такая крутая
Сплошная отходчивость?
Нам памятник надо при жизни поставить.
Другдругоустойчивость.

Привычка писать про тебя не тебе
Идиотская, глупая.
Как косточку рыбью сломали/сломили
К чертям. Слишком хрупкая.

В осколки твои шоколадные склеры
Тяжелыми криками.
Ты будешь орать: «Не пойти бы вам всем?»
Стрелки медленно тикали.

Июнь на коленках ползет к горизонту
До брошенной станции.
Изрублена кожа стихами какими-то
В стиле «Обняться бы».

Мандраж. Диссонанс неприлично
Швыряет окурками.
Ты самый любимый из всех, кого лучший мой друг
Называет придурками.

Больше не будем спорить про облака.
Скажешь: «Похоже на птицу», значит похоже.
Не важно, что это скорее разжавшаяся рука
Вокруг пальца мотает дороги уставших прохожих.

Больше теперь не захочется обнимать
Так же, как тот воротник твоей синей рубашки.
И никого не придется теперь целовать,
Кроме заполненной чаем фарфоровой чашки.

Руки бинтуют шею уже не тебе.
Шаги по бордюру все чаще, да так неуклюже…
Тихо стою в одиночку промеж этажей.
Где ты и с кем, когда мне сейчас /до смерти/ нужен?

Кстати, когда разобьешься в стотысячный раз,
Заново можешь, пожалуй, не соединяться.
Вдребезги. В крошки. Всем вечно «сейчас не до нас»,
Можно разбиться и заново не собираться.

С пальцев стряхнешь согревающий ламповый звук.
Знаешь, ведь ты никогда никому б не поверил:
Из пункта «ты» я иду теперь строго на юг.
Из пункта «я» ты идешь теперь строго на север.

Не важно, что утром
в июле звонить
Больше некому.
Как слабость порола
Нам глотки, свербя
Меж костей?
И люди менялись
Людьми между
Важными сделками.
Ты знаешь, мой
Голос, по-моему,
Больше ничей.

А мысли забиты
Под край «не забыть»
И дилеммами.
И, знаешь, мне,
Кажется, больше
Уже не нужны
Ни строчки про нас,
Ни подруги с больными
Проблемами,
Которые, кстати,
По сути, не очень
Страшны.

Инструкция к людям
С глазами «атлантика»
Не прилагается:
Безудержно глупая
Личность с остатками
Сил.
И кто-то кого-то
Неистово добивается,
А кто-то кого-то
В конец, понимаешь,
Добил.

Ты взглядами ломаешь мои спички.
Ты взглядами ломаешь мои стены.
Я и моя душа-анорексичка
Друг друга убиваем постепенно.

Друг перед другом корчимся от злости,
И ты не представляешь, как достало…
Да мне твоим «до встречи» рубит кости,
И «больно мне» попсой какой-то стало.

Да мне не больно – мне до судорог тоскливо,
И понедельники нутро секут до крови.
Полмира в ожидании прилива.
Нас спишут на массовочные роли.

Мне так сказали: «Кем-то ты больная».
При этом ни намека на лекарство.
Внутри саднит истерика чужая.

Память, ну здравствуй.

улыбаемся скобками, туго выгнутыми наружу.
Осень рядом, и птицы глотают лужи,
А я глотками короткими пью «фервекс»,
Сдыхая под одеялом. Ты помнишь, Лекс,
Как ты говорила, что хватит порой вполне
Себя захотеть ощущать не на самом дне,
А выше людей, крыш и спящих рек –
ЗАХОТЕТЬ ощущать себя, знаешь, счастливей всех.
Я по письмам помню, как пахнут твои духи.
Ты мне присылала какие-нибудь стихи,
Ты мне ручки меж пальцев ставишь, крича: «Пиши
Обо всем, что в осадке твоей нелюдской души!»
И пускай мы пока на концах однополых трасс.
Говоришь мне: «Оставь его», а я снова пас.
При тебе я, знаешь, как без оков.
Помню: ты в «нирване» от пауков.
Мне глаза дробят эти 0:03.
Твое имя там – у меня внутри.

Главное, что у тебя сейчас все в порядке.
Мысли в пылИ не катаются по углам.
Завтра +20. Безоблачно и без осадков.
Будем, как раньше, гулять по центральным мостам,

Ныть, что ненужные/страшные/глупые. Знаешь,
Мне б сейчас за руки слишком доверчивых «нас».
Я на ногах, а ты только глаза продираешь.
Мне не хватает их – нежно-шалфеевых глаз.

Осень. Циклоны. Ветра расплетают укладки.
Все обещания где-то в засохшей грязи.
Главное, что у тебя сейчас все в порядке.

Я лежу проводами поперек
Телеграфных
Плеч.

Метрономы молчат. Мы –
Привыкшие
К незвонкам.

И отсутствию неживучих и
Редких
Встреч.

И отсутствию всех, привыкших
К твоим
Рукам.

Я наелась по горло их стеганым
«Все
Пройдет».

Напилась, нахлебалась
Придурочным
«хорошо».

Мы как рыбы стучимся
О километровый
Лед.

Не волнуйся так. Будь
Спокоен, что
Не прошло.

Эта истина истин дурнее
Всего
На вкус.

Это был мой дурацкий
И выдуманный
Фальстарт.

Это было не раз и не два уже.
Ну и
Пусть.

Лучше так, чем вообще,
Разумеется,
Никогда.

Буду дальше с тобой /вроде быть/,
/Вроде просто
Ждать/.

Допишу это и сумбурно
Пошлю
В кювет.

Буду дальше на стенах
Твой профиль
Себе черкать.

Только толку от этого?
Толка здесь
Больше.net