Томи Гретцвельг

Есть среди людей весьма безразличные. Безразличные к жизни, к себе, к тому, что происходит здесь и сейчас. Удивительное отсутствие способности к рефлексии и созиданию. Заложники пустых товаров, бессмысленных лозунгов, бесцветных трендов, фальшивых идей. Эпоха тотального потребления и тотального упрощения. Если пристально вглядеться, то впечатление, будто мир находится в эпицентре ядерной катастрофы, а человек стоит и разглядывает, какого цвета на нём тапки.

Возможно, ад состоит именно в том, чтобы чувствовать, что в какую бы дверь ты ни постучал, куда бы ты ни вошел, все эти люди до единого – тебе чужие.

Если ад существует, то мы с тобой еще встретимся.

Все, что действительно трагично, со стороны выглядит невыносимо смешно.

Когда тебе шестнадцать, и мир предстает перед тобой таким большим и живописным, то всегда кажется, будто ты точно знаешь, как следует жить. Потом ты взрослеешь, и ценности меняются. И только в старости, озираясь на прошлое, понимаешь, как чертовски ты был прав в свои шестнадцать.

И, наконец, жизнь меня научила, что самый верный ход – подчиниться первому душевному порыву. Всякий раз, когда человек уходит в размышления, он не обретает ни радости, ни счастья.

Лучшие наши чувства умирают во времени.

Красота – это не форма, красота – это содержание, воплощенное в форме. Красота – это гармония внутреннего и внешнего. Встречаясь с красотой, принимая её, сливаясь с ней, человек становится завершенным – таким, каким его задумал Бог – любящим.

И тот, кто намеревался переубедить меня в моем неверии, лишь укрепил меня в нем.

Возможно, если ты хочешь блага для человечества, то следует взять человека и тыкать его мордой в прекрасное, пока он не научится его ценить. Возможно, что человеку сегодня необходимо дать не то, чего он хочет, а то, что ему нужно. Но есть ли шанс поселить добро путем насилия? Если его нет, то получается, что человечество обречено на гибель.

И если вам дан свыше дар творения, то молю вас, не пытайтесь подчинить его науке, не смейте воспринимать его разумно. Как-то я решил изучить стилистику текста, и чтение книг перестало приносить мне удовольствие; я начал анализировать каждый речевой оборот, каждую метафору и заметил, как утерял самое важное — способность чувствовать. Словно смотришь на прекрасное живописное полотно и полностью понимаешь его, но в понимании этом совершенно нет страсти, нет эмоции. А искусство должно быть лишено рационального, оно должно быть наполнено чувством. Оно должно восходить к сердцу. Искусство, восходящее к разуму, теряет свой смысл.

Цензурировать искусство – дать обратный ход эволюции. Цензура, являясь исконно политическим явлением, проникая в искусство, губит художника. Ведь художник – это человек, обладающий даром увидеть свет раньше других. Художник – проводник, ведущий к этому свету остальное человечество. Попытка ограничить художника равносильна его убийству. Творец должен творить, причем творить так, как он того желает. Зритель – наслаждаться творением. Или не наслаждаться. Идти на спектакль. Или не идти. Смотреть фильм. Или не смотреть. Читать книгу. Или не читать. Цензура представляется бессмысленной в обществе, называющем себя цивилизованным.

Легкие стали такими большими и тяжелыми, что не умещаются в груди. Болят. Требуют дышать. Тобой. Ладони будто светом пронизаны. Требуют касаться. Тебя. Отдавать тепло. Любить. Чисто. Так, чтобы взахлёб, так, чтобы камнем идти на дно, бесстрашно, умирать тысячу раз от этого обилия чувств, и там, в темных лабиринтах морских глубин, воскреснуть, вынырнуть, жадно глотая твой воздух. Жить. И сердце бьется словно внутри него сконцентрировалась энергия звезд целой галактики. А ты сидишь рядом, совсем близко. Глазами своими смотришь в недоумении, ощущая как пространство раскаляется до неведомых науке температур, и по венам твоим уже не кровь, а лава. И в сравнении с тобой солнце меркнет. А когда приходит ночь, луна смотрит на нас с небес ласково, тихо, будто боясь спугнуть, улыбается, зная наперед, что да. Что случилось. С первой встречи наших взглядов. И не избежать этого, не преодолеть. Так было определено древними заклинаниями, эта музыка написана на нашей коже и исполнена струнами диких ветров. Любовь необходима, как кислород. И ты теперь будешь дышать. Всегда. Луна обещает на все жизни вперед.