— Произношение берлинское... Вы там случайно не были никогда?
— Я там буду!
— Только вот плохо сидим мы тут на берегу моря, как в раю, а другие в это время кровь льют, победу приближают.
— Мы, Филатов, этой крови столько пролили, что захлебнуться можно.
Тем, у кого нервы слабые, — вообще в разведке делать нечего!
— Жалко, знаешь, что вот этот наш с тобой немецкий больше никому не пригодится, скоро с американцами воевать будем.
— По мне, лучше вообще ни с кем не воевать.
— Я, разведчик!
— Ты, Филатов, ДИВЕРСАНТ! И ничего зазорного в этом слове нет, хорошее слово...
— Победитель получает всё — это закон войны.
— Победитель получает победу над фашизмом.
— Кто бы спорил? Просто она у каждого своя.
Будем бить врага до последней капли крови!
Средь будничной тьмы
Житейской обыденной прозы
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючие слёзы...
— Бобриков, и этой песни ты не знаешь?
— Нет.
— Эх, ты, кулема городская...
В том-то и дело, Лёня, что это хреновая победа получается! Я думал — ярость нахлынет, а из меня жалость прёт!
— Такими кадрами, как ты — не разбрасываются.
— Да? ... А почему я тогда здесь? [на зоне]
— А здесь ты, Бобриков, по своей собственной глупости. Ориентацию в пространстве потерял.