— Я умру, милорд? Я этого не боюсь...
— А я тебе запрещаю!
— Посмеешь умереть, монах, я сам тебя прикончу!
— Лорд Утред, ужасающее зрелище!
— Так ты же трус, Хэстин, прячешься в своей крепости. Когда священники Эофервика восстали — ты сбежал. Когда Зигфрид напал на Альфреда — ты сбежал. И даже напав на монастырь, ты сбежал.
— Я забрал твою женщину.
— И пока я жив и здоров, она будет оставаться моей. Сразимся? Буду ждать тебя на поляне, приводи с собой только стражу, воины очертят поле и мы с тобой сразимся.
— Этого ты хочешь, Утред, умереть?
— Я хочу покончить со всем этим. Но скорее всего ты так и останешься трусом и не покажешь носа из крепости. О твоей трусости будут слагаться песни! Я даже сам заплачу за парочку!
— Возможно ли одновременно гордиться и гореть от гнева?
— С детьми постоянно так, милорд.
— Был собран временный совет. Вызываются преступники.
— Какой еще временный совет?
— Собрали всех, кто под руку попался.
В тебе очень много боли. Не спеши доверять людям, которые того не заслуживают, как бы они не были хитры или... прекрасны.
— Финан, не слова.
— Я лишь скажу своему другу Ситрику, что великое войско, которое мы тут собираем, долго не продержится. А Осферту скажу, что пришел на север не для того, чтобы сразу идти войной на юг.
— Аналогично, Финан.
— Милорд, я готов следовать за вами, но в Уэссексе моя жена. И люди вроде Хэстина и Аловласого не лучше Кьяртана.
— Если север ваш дом, ваше наследие, то почему мы еще не в Беббанбурге? Вот в такую войну мы все верим! Утред, молю тебя, как твой друг, одумайся сейчас. Надо уходить отсюда.
— Я проклинаю каждое мгновение, находясь на воде. Желай Господь видеть меня в море, сделал бы меня рыбой.
— Или даном.
