— Как ты узнал о курении?
— Как всегда, улика была у тебя под носом, Джон. Ты видишь, но не замечаешь.
— О чем ты?
— О пепельнице.
— Мы в Букенгемском дворце, в сердце британской нации, Шерлок! Будь добр, надень брюки.
— Зачем?...
— Вообще-то четверо лучших международных киллеров разместились на расстоянии плевка от вашей квартиры. Не хочешь со мной чем-нибудь поделиться?
— Я переезжаю?
— Я зол.
— Все в порядке, Джон. В этом нет ничего необычного. Он заставляет всех нас это чувствовать. Все отметки на моем столе и этот шум, выстрелы в половину второго утра...
— Да.
— ... проклятые образцы в холодильнике. Представь, хранить тела рядом с едой.
— Да.
— И ссоры! До ручки меня доводил своим легкомысленным поведением!
— Послушайте, вообще-то я не настолько зол, ладно?
Хочу посмотреть, как они за меня борются: «Он любит меня больше!» Они порой так милы, эти людишки, правда? Ну, ты знаешь... У тебя же есть Джон. Я, пожалуй, тоже сожителя заведу.
Он вселил в нее это подозрение. Такое ноющее чувство. Чтобы противостоять ему, нужно быть сильным. Ты не можешь убить идею, так ведь? Если она уже закралась, то никак.
(О, Мориарти умница, он вложил в неё недоверие. Легкое досадное ощущение, тут и волевой не устоит. Вы не в силах отринуть его, оно уже прочно обосновалось — здесь!)
Вас, конечно, никто не торопит. Но давайте побыстрее.
Дело об исчезнувшем светящемся кролике. В НАТО переполох.
Посмотри на них. Эти люди так переживают. Как думаешь, может, это с нами что-то не то?
— Я могу доказать, что ты создал полностью фальшивую личность!
— О, просто покончи с собой. Это намного легче.
— Мои друзья были не правы. Ты — отличный бойфренд.
— Я всегда это знал...
— Шерлоку Холмсу повезло!
— Считай этот звонок... моей запиской. Люди ведь так поступают. Оставляют записку.
— Когда оставляют записку?
— Прощай, Джон.